Помощь по Теле2, тарифы, вопросы

В настоящем издании публикуется перевод самого читаемого и перечитываемого во всем мире даосского канона «Дао дэ цзин», который выполнен известным отечественным китаеведом В. В. Малявиным с учетом новейших научных данных и снабжен подробными примечаниями.

Книга рассчитана как на специалистов-китаеведов, так и на широкий круг читателей, интересующихся философией и культурой Востока.

Вступление

Лао-цзы и его книга

Утверждают, что книга Лао-цзы занимает после Библии второе место в мире по числу иностранных переводов. В США, например, каждый год появляется новое издание «Дао дэ цзина». Да и Россия в последнее время, по крайней мере по этому показателю, почти не отстает от Америки.

Для чего еще один перевод хорошо известного китайского канона? Главная причина, конечно, личная. «Дао дэ цзин» стал для меня самым потрясающим открытием в моей не самой короткой жизни переводчика китайской литературы. Нет сомнения, что этот маленький шедевр древнекитайской мысли достоин своей всемирной славы и заслуживает самого тщательного изучения. Есть и объективные причины. Ни один из новейших русских переводов не учитывает в должной мере найденные недавно древние списки книги Лао-цзы, а равным образом – смысловые оттенки оригинального текста и китайскую комментаторскую традицию. А если принять во внимание, что в наше время быстро растет число импровизированных «переводов», которые являются в действительности вольным изложением и интерпретацией древнего китайского канона, то приходится признать, что мы более чем когда-либо нуждаемся в понимании Лао-цзы, основанном на внимательном прочтении его книги.

Разумеется, такое понимание не дается легко и быстро. Сам Лао-цзы, как и подобает автору столь знаменитой книги, – личность легендарная и даже в своем роде глубоко загадочная. Чего стоит хотя бы само имя

Которое означает буквально Старый (а может, и «изначальный», и «вечный») то ли Учитель, то ли Ребенок. Предание дает такое объяснение этому странному парадоксу: Лао-цзы, гласит оно, пробыл в утробе матери 80 лет и родился уже стариком, выйдя на свет из ее левого бедра. Впрочем, по другим легендам, Лао-цзы родился от самого себя, из себя же развернул этот огромный мир и сам 72 раза являлся миру. Что же касается, так сказать, официальной биографии загадочного старца, которую написал древний историк Сыма Цянь, то в ней соединены рассказы о трех разных лицах. Согласно наиболее известному варианту жития даосского патриарха, Лао-цзы носил фамилию Ли, а имя Эр (что значит «ухо») и был выходцем из южного царства Чу, точнее, из земель, первоначально входивших в удел Чэнь (это владение было поглощено Чу в 535 году до н. э.). Ли Эр прожил долгую и неприметную жизнь, много лет занимая должность хранителя архивов при дворе правителя Чжоу. Отсюда распространенное в древнем Китае мнение о том, что школа даосов зародилась от придворных историографов. По преданию, с Лао-цзы встречался Конфуций, расспрашивавший его о ритуалах. Этот рассказ появился довольно рано и, возможно, имеет под собой какие-то основания. Во всяком случае, последователи и потомки Конфуция никогда его не опровергали. Все прочее в биографии Сыма Цяня явно относится к области легенд: Ли Эр, предчувствуя гибель Чжоуской династии, уезжает верхом на «темном быке» в Западные страны, оставив начальнику пограничной заставы по имени Инь Си, свою знаменитую «книгу в пять тысяч слов». Этот страж китайских рубежей под именем Гуань Инь-цзы (что значит Ученый Инь с Заставы) тоже стал почитаемым даосским учителем. Таким образом, согласно преданию, Лао-цзы написал свой шедевр в один присест и вследствие случайных обстоятельств, по принуждению своего почитателя. В этом собрании экзотических фактов есть только одна бесспорная истина: повода для написания великой «книги в пять тысяч слов» в действительности и не было, ибо намерения ее автора, кто бы он ни был, заключались как раз в том, чтобы освободить жизнь от диктата слов, а слова – от пристывших к ним значений. Какой блистательный парадокс: «пять тысяч слов молчания» (выражение И. И. Семененко) оказались лучшим памятником китайской словесности!

Другая версия жизнеописания Лао-цзы отождествляет его с неким мудрецом по имени Лао Лай-цзы, тоже уроженцем царства Чу, который написал какую-то «книгу из 15 глав». Наконец, третья версия изображает Лао-цзы дворцовым архивистом по имени Дань (что значит «длинное ухо»), который жил на сто лет позднее Конфуция и встречался с правителем царства Цинь. Именно с этим Лао Данем даосский патриарх отождествляется в древней даосской книге «Чжуан-цзы».

Вот то немногое, что известно о жизни Лао-цзы. В этих рассказах есть занятные детали и эпизоды, вызывающие горячие споры среди китайских эрудитов, но нет сколько-нибудь надежных исторических свидетельств. Сам Сыма Цянь не решается судить об их достоверности.

Как читать «Дао дэ цзин»

Чтобы понять «Дао дэ цзин», надо его

Занятие, приобретающее особый смысл и особую значимость, когда мы имеем дело с собранием разрозненных изречений, часто нарочито темных и парадоксальных. Афористическая речь – это язык безмолвия. Она созидается паузой, разделяющей и обступающей слова, и всегда сообщает о чем-то «другом» – неназванном, сокровенном и все же интимно внятном. С древности писания Лао-цзы были прозваны «темными». Сотни ученых людей пытались их разъяснить, плодя в результате лишь новые толкования. Но не свидетельствует ли само обилие комментариев на книгу Лао-цзы, даже независимо от намерений их создателей, о том, что понимание, к которому даосский патриарх ведет своих читателей, каким-то образом неотделимо от

вечно длящегося

толкования, от непроизвольных и потому неисчерпаемых метаморфоз смысла, от той игры бесконечно сложного

кристалла бытия

Которая, собственно, и составляет жизнь творческого сознания? И не значит ли это, что «аутентичного» текста даосского канона просто не существует и что этот канон должен снова и снова домысливаться,

воссоздаваться

в уме читателей?

Одно из ранних суждений, касающихся воздействия книги Лао-цзы на читателя, принадлежит ученому IV века Инь Чжунканю, который однажды шутливо заметил: «Если я три дня не почитаю «Дао дэ цзин», язык у меня становится будто деревянный».

Инь Чжункань жил во времена, когда дискуссии на отвлеченные философские темы пользовались большой популярностью среди образованных верхов общества, и даосские каноны сыграли решающую роль в становлении нового умонастроения. Собственно, китайская традиция герменевтики и началась с предпринятой за сто лет до Инь Чжунканя ученым Ван Би попытки истолковать «Дао дэ цзин» как текст, хранящий в себе, по отзыву современников, «сокровенный смысл». Но еще до Ван Би среди древних китайцев прочно укоренилось мнение о том, что человеческое творчество воплощено в акте «рассеивания» (

), то есть скольжения мысли за пределы «данности» знания, любого формального тождества. Этот акт самораскрытия мысли еще непознанному и неведомому как раз и составляет существо герменевтического усилия.

Толкование текста – это всегда

Теперь выражение «загадка Лао-цзы», которое кажется на первый взгляд журналистским штампом, приобретает для нас глубокий смысл. Мудрость перемен, исповедуемая Лао-цзы (а вслед за ним и всей китайской традицией), требует признать реальностью

Так истина Лао-цзы обосновывается актом растворения субъективного «я» в полноте бытийствования. Это истина именно бытийствующая; она жива и деятельна тогда, когда не предъявлена мысли. И сам образ «Лао-цзы» в китайской традиции есть только заместитель отсутствующей реальности, своеобразная анти-икона, которая устанавливает различие в видимом сходстве, стирает самое себя. Наследие Лао-цзы действительно может жить только как (ис)толкование, искусство говорить «не то» и «невпопад». Древние глоссы, определяющие смысл терминов по, казалось бы, случайному признаку омонимии, и в еще большей степени – вновь открытые древние списки «Дао дэ цзина», где немало знаков записаны по принципу того же фонетического заимствования, как раз свидетельствуют о присутствии неисповедимого «темного прародителя» всех значений. Присутствие этого сокровенного пра-слова превращает текст в тайнопись и заклинание. В таком тексте, говорит Ж. Делез, «все вещи имеют смысл при условии, что слово молчит о себе или, скорее, в слове молчит смысл».

Путь, или Символическая реальность

Сказанное выше позволяет понять важную особенность мировоззрения Лао-цзы, породившую множество недоразумений в комментаторской и особенно западной литературе: хотя Лао-цзы много говорит о «начале» вещей и их природе, он не ищет теоретического знания и не имеет в виду ничего предметного, будь то субстанция, идея, сущее, материя или даже отдельное явление. Для обозначения реальности или «мира в целом» он пользуется метафизически наиболее нейтральными понятиями «вещь», «великий образ», «цельный ствол». Мир для древних даосов – это просто «нечто», хаотически целостное всеединство. Великий Ком (у Чжуан-цзы) всего сущего, включая, разумеется, и явления человеческой психики. Такое всеединство есть одновременно единое и единичное, предельная конкретность и верховная всеобщность, вечное отсутствие и неизбывное присутствие. Тот же Чжуан-цзы уподобляет «всю тьму вещей» раскинутой сети, где «нет начала» и где вещи «друг в друга вмещаются». В таком мире, по сути, и нет вещей, а есть условные точки пространственно-временного континуума – столь же отличные друг от друга, сколь и тождественные.

Мировое Всё невозможно опознать и о нем нечего сказать – ведь от него нельзя отстраниться. Отсюда свойственная даосским авторам апология незнания и безмолвия. Точнее говоря, знающего незнания и многозначительного молчания. Знание предметно, а осознанное незнание, будучи внешне неопределенным, в то же время с полной ясностью внутренне определяет и удостоверяет себя. Что же касается безмолвия, то оно, конечно, не равнозначно чистой отрицательности ничто, но указывает на безусловную открытость существования – то неизъяснимое «зияние бытия», которое хранит полноту смысла и порождает речь. Когда Лао-цзы призывает людей «опустошать головы и наполнять животы», он всего лишь хочет подчинить рассудок органической полноте существования, заставить мысль искать опору не в самой себе, а в телесной интуиции, которая и составляет ее подлинный исток.

Для Лао-цзы (как и для Конфуция) не существует словесного образа трансцендентной реальности. Канон в китайской традиции, как можно видеть по цитированным выше словам Чэн Сюаньина, есть продукт постепенного овеществления чистой, безобразной структуры первозданного Хаоса, и он несет в себе ее непроницаемую глубину. В культурной же практике прототипом канона был, как мы увидим ниже, ритуальный жест. Соответственно, подлинной основой китайской традиции была не ортодоксия, то есть «правильное мнение» (китайцы всегда признавали относительность всех истин и стремились согласовать разные учения), а ортопрактика, то есть «правильное», или безусловное действие. Такое действие неизбежно воспринимается как

Как ни странно, старейший китайский мудрец не проповедует истин, которые следует познавать и понимать. Если он и учит чему-нибудь, то лишь тому, как разучиться уже выученному, забыть свое знание. Невозможно «учиться Пути», но есть один очень простой способ постичь его: измениться самому. Это значит:

В конце концов, желание пробудиться определяет все, что есть ценного в нашей жизни. Жизненные ценности – вещь неосязаемая, наблюдению и анализу практически недоступная. Однако без них невозможна человеческая коммуникация, и по этой причине именно они составляют живое тело культуры. Искусство политики есть, собственно, умение организовывать с их помощью пространство человеческой социальности. Мы можем назвать эту реальность символической и притом рассматривать ее как в своем роде первичную и самодостаточную реальность человеческого существования, еще точнее – как сущность культурной практики и, следовательно, как собственно человеческое начало в жизни людей. Понятие же «пути» едва ли не наилучшим образом выражает самобытную природу символа, ведь путь как таковой принадлежит воспоминанию и воображению, не является вещественной данностью, и его нельзя свести к идее. Тем не менее, именно это понятие определяет внутреннюю идентичность каждого человека, ибо человек тем и человечен, что способен постоянно перерастать сам себя. Человек, по выражению французского философа М. Дешу, – это «животное в пути».

Великая польза смирения

Описанная таким образом даосская мудрость Пути может показаться слишком невнятной и парадоксальной, а потому непрактичной. Но сила философских учений измеряется не только и не столько их доказательностью, сколько тем, насколько убедительно они решают главный вопрос любого мировоззрения – вопрос о месте человека в мире. Секрет необыкновенной жизненности древнего даосизма – в предложенном им радикальном решении проблемы значимости человеческого существования. Из всех философских школ древнего Китая даосы с особенной глубиной и последовательностью развивали идею не просто связи человека и вселенной, а

внутренней

преемственности человеческого сердца, с одной стороны, и трансцендентной пустоты – с другой; идею, которая устраняет оппозицию субъекта и объекта и все сопутствующие ей трудности и сложности умозрительной мысли.

Как мы уже видели, свойства даосского Пути предполагают свой собственный предел, свою противоположность: сокрытие должно само сокрыться и стать явленностью, забытье должно забыться и стать вечносущим присутствием и т. д. Аналогичным образом Лао-цзы относится решительно ко всем понятиям: он видит прямизну в искривленности, мастерство в видимом неумении, высокую добродетель в кажущейся невоспитанности, мудрость в простодушии и т. д.

Главное понятие Лао-цзы – «таковость» (

) всего сущего – особенно наглядно выражает этот первозданный антиномизм бытия, ибо оно обозначает одновременно безусловную единичность и столь же абсолютное единство бытия, самодостаточность бытийственного Начала и способ его существования как наследования. Оно в равной мере относится к спонтанности жизни и к уместности действия, определяемой обстоятельствами или даже обычаем. Поэтому попытки приписать ему только натуралистическое или, напротив, метафизическое содержание заведомо ошибочны. Лао-цзы – не метафизик, не натуралист, не идеалист и не материалист.

Гениальность Лао-цзы – в его понимании бытия как со-бытийственности, внеметафизической цельности, которая предстает совпадением всеобщего и уникального, повторением исключительного. Здесь исток знаменитой формулы (правда, отсутствующей в древнейших списках книги Лао-цзы): «Ничего не делай – и не будет ничего несделанного». Существует и другой, возможно, более ранний ее вариант: «Действуй, не действуя». Лао-цзы говорит, очевидно, о некоем всеобъемлющем и в этом смысле беспредметном, чистом действии или, точнее, о присутствии бесконечной действенности в конечном действии. Возможность такого понимания задана самой структурой «таковости», которая сама себя устанавливает и в себя возвращается, предстает и как средоточие, и как среда всего сущего, являет собой нечто самоочевидное и вместе с тем непостижимое. В даосской литературе такое действие нередко трактовалось как «глубинный», или «небесный импульс» жизни, скрытно предопределяющий течение событий. Речь идет, говоря словами Ж. Делеза, о «действии, адекватном вечности», и, следовательно, не столько даже о том или ином конкретном действии, сколько о ценностной ориентации, известной «смыслонаправленности» действия, в которых находит подтверждение гармония творческих метаморфоз жизни. В свете этой гармонии все понятия сходятся к своему пределу, взрывают рамки общепринятых значений и обращаются в свою противоположность. Путь у Лао-цзы «безымянен» потому, что его надо называть двумя именами сразу: в нем всякое «да» есть также «нет». Его структуру можно представить в виде двойной спирали, где всякое поступательное движение оказывается одновременно движением возвратным, а символический Великий Путь – путь «вечного возвращения» – соответствует оси этого вселенского спиралевидного, одновременно центробежного и центростремительного вращения.

Природа «таковости» есть согласие (

О переводе «Дао дэ цзина»

В заключение сформулируем основные задачи и принципы перевода «Дао дэ цзина», какими они видятся нам в свете этого краткого обзора книги и учения Лао-цзы.

Существуют две разновидности или, говоря точнее, два этапа работы переводчика: во-первых, стадия истолкования оригинального текста, опознания всего богатства заключенного в нем смысла, и, во-вторых, перевод в собственном смысле слова, то есть создание литературного аналога оригинала, раскрывающего подлинные намерения автора. Соответственно, первоочередная задача настоящего перевода состоит в том, чтобы использовать все ресурсы современной текстологической критики и предоставить отечественному читателю возможность в полном объеме

главный даосский канон. «В полном объеме» означает: определить контекст оригинала с учетом достижений современной герменевтики «Дао дэ цзина» и недавно найденных древних списков памятника. Эти вновь обнаруженные тексты сделали наше понимание Лао-цзы более сложным, а возможность реконструкции или, точнее, конструирования идеального, исчерпывающего все тонкости оригинального смысла перевода – еще более недостижимой. В примечаниях указаны все основные разночтения в параллельных версиях «Дао дэ цзина», и эти разночтения тоже являются источником перевода. В тех же случаях, когда варианты мавандуйских списков оказываются предпочтительнее, они принимаются за основу для русской версии.

Перевод в собственном смысле слова предполагает, как было уже сказано, нечто гораздо большее: способность выявить в тексте и его подтекст, и его контекст. Эта работа требует участия творческой интуиции, и ее результаты неизбежно несут на себе отпечаток индивидуальности переводчика. Последняя, впрочем, не может существовать вне определенной стилистики. Коль скоро сам Лао-цзы искал простоты и безыскусности речи, искомый смысл не должен быть скрыт за экзотическими деталями и ложной цветистостью слога. Задача невероятно сложная, если учесть лингвистическое и культурное своеобразие древнекитайского канона, который, как было сказано выше, не будучи шифрованным сообщением, имеет характер

Еще одна задача этого издания состоит в том, чтобы познакомить читателя с основами китайской комментаторской традиции. Задача эта тем более важна, что мудрость Лао-цзы не просто тесно срослась с ее толкованиями в китайской истории, но, не будучи законченной истиной, по сути своей не существует вне усилия человека переопределить себя, открыть для себя новые горизонты опыта. Наибольшее внимание уделяется, естественно, классическим комментаторам Лао-цзы: Ван Би и Хэшан-гуну, определившим восприятие наследия Лао-цзы в традиционной китайской мысли. Вообще же говоря, за свою двухтысячелетнюю историю книга Лао-цзы породила в Китае более 700 комментариев, из которых около 250 сохранились до наших дней. К этому следует добавить более трех сотен комментаторов в Корее и Японии.

Понять загадочный канон в отрыве от духовной традиции, которая формировала его восприятие в странах Дальнего Востока, крайне трудно, если вообще возможно. Но и обозреть весь корпус комментаторской литературы – задача почти невыполнимая. Приходится довольствоваться самым необходимым. В примечаниях и комментариях к переводу почти полностью отражены классические комментарии Хэшан-гуна и Ван Би. Частично использованы толкования Хань Фэя, Янь Цзуня и наиболее известных авторов танского времени: Чэн Сюаньина, императора Сюань-цзуна и Ли Яня.

Канон Пути

I

1. Трижды упоминаемый в 1-й строке термин

(Путь) в первом случае имеет значение «истина», тогда как во втором случае речь идет о словесном обосновании, «доказательстве» истины. Такое толкование подтверждается, в частности, первым изречением из даосского трактата «Гуань Инь-цзы»: «Без присутствия

нельзя говорить, но о чем сказать нельзя – это

». Правда, употребление этого понятия в глагольной функции и тем более в смысле глагола «говорить» не характерно для древнекитайской литературы и является здесь, вероятно, намеренной игрой слов. Наконец, как подчеркивает Чэнь Гуин, третий случай употребления термина

в первой фразе представляет фактически новое понятие, присущее только учению Лао-цзы. Оригинальное прочтение предлагает Д. Лау, который разбивает эту фразу на две части: «О Пути можно говорить. Но это не будет постоянный Путь». Некоторые китайские комментаторы полагают, что в данной фразе повсюду имеется в виду именно «путь», «дорога». Им следует часть переводчиков, которые предлагают такое прочтение: «Путь, что можно пройти» (Н. И. Конрад, Е. А. Торчинов); или – совсем уже далеко от оригинала: «Путь, что кончается целью» (А. Кувшинов). Подобные парадоксы встречаются уже в древнедаосских памятниках. Например, в главе II «Чжуан-цзы» можно прочесть: «Великий Путь непроходим». Тем не менее предлагаемый здесь перевод (принятый подавляющим большинством современных исследователей) выглядит более соответствующим общему контексту главы. В мавандуйских текстах начальная часть двух первых фраз выделена посредством служебного слова

Что придает ей большую законченность. Р. Хенрикс чрезмерно акцентирует эту особенность древних списков, предлагая в своем переводе: «As for the Way, the Way that can be spoken of is not the constant Way…»

II

1. В мавандуйском тексте А в 1-й строке отсутствует знак

(«это»), и в результате фраза читается несколько иначе: «Когда в Поднебесной узнают, что прекрасное прекрасно…». Кроме того, в обоих мавандуйских текстах, а также в тексте из Годяня во 2-й строке сказано просто: «Когда все узнают доброе, появляется недоброе». Вероятно, мы имеем дело с ошибками переписчиков.

III

1. В 1-й строке упоминаются «достойные» (

), к которым в конфуцианской традиции относили тех, кто достоин государственной службы. Ван Би поясняет, что имеются в виду «умелые люди». В комментарии Хэшан-гуна к этой категории причислены те, кто «отбрасывает естество и почитает изящные манеры, увлекается спорами, произносит красивые речи, отворачивается от Пути и жаждет власти». Дэцин указывает, что «почитание достойных» вызвано «жаждой славы», которая порождает соперничество среди людей.

IV

1. В большинстве западных переводов свойство Пути, упоминаемое в 1-й строке, передается словом «пустой». Однако употребленный здесь знак

отличается от наиболее распространенных в даосской литературе обозначений пустоты (

). Исходное значение термина

пустота в сосуде или пустота чаши. И. С. Лисевич так и переводит: «Путь есть вместилище сосуда». Речь идет, стало быть, о «полезной» пустоте, которая предоставляет человеку пространство для деятельности. Иероглиф

означает также «пронзать», «заполнять», и в этом качестве соотносится с таким важным определением Пути, как способность «сообщать», пронизывать различные планы бытия (

), быть осью мирового круговорота

у Лао-цзы обладает свойством, говоря языком супрематиста К. Малевича, «скважности». Наконец, Хэшан-гун, Чэн Сюаньин и ряд других толкователей отождествляют указанную «пустотность» с «серединой» (тот же знак, но без ключа «вода»). Согласно Хэшан-гуну, начальная строка означает, что Путь всегда «скрывает себя, и его польза – в средоточии». Чэн Сюаньин дает сходное толкование: «Путь пребывает в середине, и им пользуются без пресыщения». Нань Хуайцзинь сравнивает это действие Великой Пустоты с непрерывным течением вод, благодаря которому в конце концов образуется безбрежная и бездонная пучина.

V

Человечность –

фундаментальное понятие конфуцианской этики, мера всех добродетелей. Китайские комментаторы понимают отсутствие «человечности» у Неба и Земли как отсутствие особой симпатии к чему бы то ни было и как безупречное следование «таковости сущего». Это мнение развивает, в частности, У Чэн: «Совершенство Неба и Земли есть великая всеобщность, и она не имеет никаких личных пристрастий. В отношении вещей оно полагается на то, что они сами рождаются и превращаются. Так же относится к народу и премудрый человек».

ДАО ДЭ ЦЗИН

ВСТУПЛЕНИЕ

Лао-цзы и его книга

Утверждают, что книга Лао-цзы занимает после Библии второе место в мире по числу иностранных переводов. В США, например, каждый год появляется новое издание «Дао дэ цзина». Да и Россия в последнее время, по крайней мере по этому показателю, почти не отстает от Америки.

Для чего еще один перевод хорошо известного китайского канона? Главная причина, конечно, личная. «Дао дэ цзин» стал для меня самым потрясающим открытием в моей не самой короткой жизни переводчика китайской литературы. Нет сомнения, что этот маленький шедевр древнекитайской мысли достоин своей всемирной славы и заслуживает самого тщательного изучения. Есть и объективные причины. Ни один из новейших русских переводов не учитывает в должной мере найденные недавно древние списки книги Лао-цзы, а равным образом – смысловые оттенки оригинального текста и китайскую комментаторскую традицию. А если принять во внимание, что в наше время быстро растет число импровизированных «переводов», которые являются в действительности вольным изложением и интерпретацией древнего китайского канона, то приходится признать, что мы более чем когда-либо нуждаемся в понимании Лао-цзы, основанном на внимательном прочтении его книги.

Разумеется, такое понимание не дается легко и быстро. Сам Лао-цзы, как и подобает автору столь знаменитой книги, – личность легендарная и даже в своем роде глубоко загадочная. Чего стоит хотя бы само имя Лао-цзы , которое означает буквально Старый (а может, и «изначальный», и «вечный») то ли Учитель, то ли Ребенок. Предание дает такое объяснение этому странному парадоксу: Лао-цзы, гласит оно, пробыл в утробе матери 80 лет и родился уже стариком, выйдя на свет из ее левого бедра. Впрочем, по другим легендам, Лао-цзы родился от самого себя, из себя же развернул этот огромный мир и сам 72 раза являлся миру. Что же касается, так сказать, официальной биографии загадочного старца, которую написал древний историк Сыма Цянь, то в ней соединены рассказы о трех разных лицах. Согласно наиболее известному варианту жития даосского патриарха, Лао-цзы носил фамилию Ли, а имя Эр (что значит «ухо») и был выходцем из южного царства Чу, точнее, из земель, первоначально входивших в удел Чэнь (это владение было поглощено Чу в 535 году до н. э.). Ли Эр прожил долгую и неприметную жизнь, много лет занимая должность хранителя архивов при дворе правителя Чжоу. Отсюда распространенное в древнем Китае мнение о том, что школа даосов зародилась от придворных историографов. По преданию, с Лао-цзы встречался Конфуций, расспрашивавший его о ритуалах. Этот рассказ появился довольно рано и, возможно, имеет под собой какие-то основания. Во всяком случае, последователи и потомки Конфуция никогда его не опровергали. Все прочее в биографии Сыма Цяня явно относится к области легенд: Ли Эр, предчувствуя гибель Чжоуской династии, уезжает верхом на «темном быке» в Западные страны, оставив начальнику пограничной заставы по имени Инь Си, свою знаменитую «книгу в пять тысяч слов». Этот страж китайских рубежей под именем Гуань Инь-цзы (что значит Ученый Инь с Заставы) тоже стал почитаемым даосским учителем. Таким образом, согласно преданию, Лао-цзы написал свой шедевр в один присест и вследствие случайных обстоятельств, по принуждению своего почитателя. В этом собрании экзотических фактов есть только одна бесспорная истина: повода для написания великой «книги в пять тысяч слов» в действительности и не было, ибо намерения ее автора, кто бы он ни был, заключались как раз в том, чтобы освободить жизнь от диктата слов, а слова – от пристывших к ним значений. Какой блистательный парадокс: «пять тысяч слов молчания» (выражение И. И. Семененко) оказались лучшим памятником китайской словесности!

Другая версия жизнеописания Лао-цзы отождествляет его с неким мудрецом по имени Лао Лай-цзы, тоже уроженцем царства Чу, который написал какую-то «книгу из 15 глав». Наконец, третья версия изображает Лао-цзы дворцовым архивистом по имени Дань (что значит «длинное ухо»), который жил на сто лет позднее Конфуция и встречался с правителем царства Цинь. Именно с этим Лао Данем даосский патриарх отождествляется в древней даосской книге «Чжуан-цзы».

Вот то немногое, что известно о жизни Лао-цзы. В этих рассказах есть занятные детали и эпизоды, вызывающие горячие споры среди китайских эрудитов, но нет сколько-нибудь надежных исторических свидетельств. Сам Сыма Цянь не решается судить об их достоверности.

Приходится определять время и место создания «Дао дэ цзина», исходя из его содержания и лингвистических особенностей текста. Но и на этом пути получить сколько-нибудь надежные данные не удается. Среди специалистов есть и сторонники традиционной точки зрения, согласно которой Лао-цзы действительно был старшим современником Конфуция и оставил потомкам собрание своих гениальных изречений, и скептики, отрицающие существование Лао-цзы и датирующие появление «Дао дэ цзина» серединой III века до н. э. или даже еще более поздним временем. Есть и приверженцы «компромиссной» точки зрения, полагающие, что книга Лао-цзы появилась в середине IV века до н. э. или несколько ранее. Здесь нет необходимости вникать в детали дискуссий вокруг датировки «Дао дэ цзина». Каждый ее участник способен отыскать в этой книге косвенные свидетельства в пользу своей точки зрения, но ни одно из этих свидетельств не является вполне убедительным и не проливает свет на становление «Дао дэ цзина» в целом.

Впрочем, некоторую ясность в этот вопрос внесли недавние открытия китайских археологов. В 1973 году, близ деревни Мавандуй (пров. Хунань) было раскопано захоронение, датируемое 168 годом до н. э., и из него было извлечено несколько хорошо сохранившихся рукописей, в том числе два списка «Дао дэ цзина» на шелке. Более ранний из них – так называемый список А – датируется рубежом III–II веков до н. э. и записан принятым до эпохи Хань письмом «малая печать» (сяо чжуань ). В мавандуйских текстах отсутствует разделение на отдельные главы, хотя в тексте А встречается знак пунктуации, отмечающий начало главы. В целом композиция мавандуйских списков почти совпадает с традиционным текстом канона, хотя их лексика и стилистика имеют свои особенности. Нынешней второй части «Дао дэ цзина» там отводится первое место, что, возможно, не является случайностью ввиду того, что первый толкователь этой книги, философ Хань Фэй (середина III в. до н. э.) начинает цитировать текст Лао-цзы как раз с первого изречения второй части. Главное же – в найденных списках имеются заметные расхождения, обусловленные неоднократным копированием, и это обстоятельство позволяет отнести появление первоначального списка книги по крайней мере к началу III века до н. э. Кстати сказать, самое раннее свидетельство существования книги Лао-цзы в литературных источниках относится к середине III века до н. э., когда философ Хань Фэй создал свой политический трактат. Хань Фэй приводил многочисленные выдержки из сочинения Лао-цзы, которые полностью соответствуют дошедшему до нас тексту.

Исследователи по-разному оценивают значение находок в Мавандуе. Так, И. И. Семененко, слишком поспешно следуя мнению ряда китайских ученых, считает, что эти тексты «отличает недостаточно высокая культура переписчиков, обусловившая разного рода текстовые искажения», и в дальнейшем вовсе не обращается к мавандуйским спискам в своих довольно подробных толкованиях «Дао дэ цзина». Р. Хенрикс, посвятивший мавандуйским текстам специальное исследование, полагает, что они «не дают оснований для радикально нового взгляда на философию [“Дао дэ цзина”]. Различия здесь более тонкие». А еще один американский автор, Р. Григг, полагает, что мавандуйскими находками ни в коем случае нельзя пренебрегать, ибо они «существенно изменили контекст, в котором происходит чтение и толкование книги Лао-цзы». Различия приведенных оценок объясняются, конечно, разностью задач, которые ставят перед собой толкователи даосского канона. Однако, как станет ясно ниже, для понимания культурной значимости «Дао дэ цзина» позиция Р. Григга кажется наиболее плодотворной.

Совсем недавно в местечке Годянь (пров. Хубэй), на месте столицы древнего царства Чу были найдены еще более древние фрагменты книги Лао-цзы. Эти фрагменты, записанные на бамбуковых планках, были обнаружены вместе с большим количеством других текстов (в основном относящихся к конфуцианской традиции) в могиле чуского сановника, который, по некоторым косвенным данным, был учителем наследника престола. Годяньское захоронение датируется рубежом IV–III веков до н. э., но найденные тексты, по общему мнению специалистов, представляют собой копии более древнего письменного источника. Поэтому можно с уверенностью предположить, что книга Лао-цзы в том или ином виде уже имела хождение по крайней мере с середины IV века до н. э., а скорее всего – и с более раннего времени. Правда, тексты из могилы в Годяне не составляют цельной книги: одна из глав, например, повторяется дважды, а планки, на которых записаны фрагменты будущего «Дао дэ цзина», составляют три связки (их принято называть Лао-цзы А, Лао-цзы В и Лао-цзы С). В одной из этих связок (Лао-цзы С) фрагменты «Дао дэ цзина» дополняются отдельным сочинением на космогонические темы. Порядок фрагментов совершенно не соответствует традиционной нумерации глав, но есть основания полагать, что тексты внутри каждой связки были собраны по определенному тематическому признаку: почти все фрагменты в связке Лао-цзы А касаются искусства управления государством, а фрагменты в связке В имеют отношение к телесно-духовному совершенствованию мудреца.

ЛАО-ЦЗЫ: ДАО ДЭ ЦЗИН

Лао-цзы считал, что человек должен жить в уединении и чуждаться славы. Сам же он, прежде чем стать отшельником, служил хранителем архива императорского двора. Однажды его посетил другой величайший китайский мудрец — Конфуций, и между ними состоялась галантная и глубокомысленная беседа. Любопытна реакция Конфуция на эту встречу. Когда он вернулся домой к своим ученикам, то сказал буквально следующее: «Я знаю, что птица летает, зверь бегает, рыба плавает, бегающего можно поймать в тенета, плавающего — в сети, летающего можно сбить стрелой. Что же касается дракона — то я еще не знаю, как его можно поймать! Ныне я встретился с Лао-цзы, и он напомнил мне дракона».

Народная фантазия наделила Лао-цзы и историю его жизни самыми невероятными подробностями. Он — предтеча Будды, в которого в конце концов и превратился. Но задолго до того, также подобно Будде, он постоянно являлся в этот мир то в одном, то в другом облике. Рождению Лао-цзы предшествовало непорочное зачатие, что предвосхищает историю появления на свет другого величайшего Пророка и Учителя человечества — Иисуса Христа. Согласно китайским легендам, когда мать будущего мудреца — Юн-нюй — вдыхала однажды аромат цветущей сливы, в ее приоткрытый рот проникла светящаяся капелька Солнца. В итоге чудесным образом зачалось дитя, которое счастливая мать носила в своем чреве — ни много ни мало — ровно 81 год. Когда ребенок родился, ему было именно столько лет. Потому-то и имя ему было дано Старый Ребенок (впоследствии интерпретированное как Старый Учитель).

Лао-цзы написал только одну книгу, в которой, как любят подчеркивать комментаторы, всего лишь пять тысяч слов. Название трактата — «Дао дэ цзин», переводится примерно так — «Книга о дао-пути и благой силе — дэ». «Цзин» означает «книгу» (это слово входит в состав названий многих китайских литературных, исторических и философских шедевров), а дао и дэ — центральные категории древнекитайской философии и религии, введенные в оборот Лао-цзы.

Особенно емко и многозначно понятие «дао». Это и путь, и метод, и закономерность, и учение, и правда, и истина и еще многое и много другое. По существу весь объективный и субъективный мир можно свести к одному текучему первоначалу — дао. Дао предопределяет весь ход событий во Вселенной и человеческом обществе. Оно соединяет в себе потенции двух других универсальных движущих сил мирового процесса — инь и ян. Первое — темное, женское, пассивное, мягкое, внутреннее; второе — светлое, мужское, активное, твердое, внешнее. Самостоятельно они не существуют, весь смысл космогенеза и антропогенеза — в их взаимодействии, взаимопроникновении, взаимодополнении. Лао-цзы обладал поразительной способностью умещать все эти мысли, выражающие суть его учения, в краткие и образные тексты:

Когда все в Поднебесной узнают, что прекрасное является прекрасным, появляется и безобразное. Когда все узнают, что доброе является добром, возникает и зло. Поэтому бытие и небытие порождают друг друга, трудное и легкое создают друг друга, длинное и короткое взаимно соотносятся, высокое и низкое взаимно определяются, звуки, сливаясь, приходят в гармонию, предыдущее и последующее следуют друг за другом. Поэтому совершенно-мудрый, совершая дела, предпочитает недеяние; осуществляя учение, не прибегает к словам; вызывая изменения вещей, [он] не осуществляет их сам; создавая, не обладает [тем, что создано]; приводя в движение, не прилагает к этому усилий; успешно завершая [что-либо], не гордится. Поскольку он не гордится, его заслуги не могут быть отброшены. «…» Превращения невидимого [дао] бесконечны. [Дао] - глубочайшие врата рождения. Глубочайшие врата рождения - корень неба и земли. [Оно] существует [вечно] подобно нескончаемой нити, и его действие неисчерпаемо.

«Дао дэ цзин» была впервые полностью переведена на русский язык при непосредственном участии Льва Толстого, он же — редактор перевода. Переведенные фрагменты неоднократно включались Толстым в его знаменитые собрания афоризмов. Так, в обширном компендиуме «Круг чтения», где мысли великих людей распределены по месяцам, неделям и дням на каждый год, Лао-цзы принадлежит 32 изречения, а в «Путь жизни», где афоризмы распределены по проблемам, включено 11 изречений китайского мудреца. Одна из величайших заслуг последнего — бесценный вклад в копилку мировой этической мысли. Именно эта сторона его учения была наиболее привлекательна для Льва Толстого.

Безусловно, интересно взглянуть на все это глазами современного читателя. Что же именно привлекало великого русского писателя в книге, написанной две с половиной тысячи лет тому назад? Прежде всего, идеи, близкие по духу самому Толстому, созвучные с его собственными убеждениями:

Честные люди не бывают богатыми. Богатые люди не бывают честны. «…» Умные не бывают учены, ученые не бывают умны. «…» не погибает только то, что живет для себя. Но для чего жить тому, кто живет не для себя? Не для себя можно жить только тогда, когда живешь для всего. Только живя для всего, человек может быть и бывает спокоен. «…» Слабейшее в мире побеждает сильнейшее; низкий и смиренный побеждает высокого и гордого. Только немногие в мире понимают силу смирения. «…» Все в мире растет, цветёт и возвращается к своему корню. Возвращение к своему корню означает успокоение, согласное с природой. Согласное с природой означает вечное. «… » Тот, кто знает, что, умирая, он не уничтожается, - вечен.

Лао-цзы — одновременно афористичен и поэтичен, мудр и прост, как сама мудрость. Многие (если не большинство) изречений в «Дао дэ цзин» — жемчужины глубокомыслия и поэтичной прозы. Например, такие:

Вода - это самое мягкое и самое слабое существо в мире, но в преодолении твердого и крепкого она непобедима, и на свете нет ей равного. Слабые побеждают сильных, мягкое преодолевает твердое. Это знают все, но люди не могут это осуществлять. Поэтому совершенномудрый говорит: «Кто принял на себя унижение страны - становится государем, и, кто принял на себя несчастия страны - становится властителем». Правдивые слова похожи на свою противоположность. «…»

Верные слова не изящны. Красивые слова не заслуживают доверия. Добрый не красноречив. Красноречивый не может быть добрым. Знающий не доказывает, доказывающий не знает.

Совершенномудрый ничего не накапливает. Он все делает для людей и все отдает другим. Небесное дао приносит всем существам пользу и им не вредит. Дао совершенномудрого - это деяние без борьбы.

Провозглашением принципа недеяния и завершается «Дао дэ цзин». Она в одинаковой мере является философско-этическим, литературно-художественным и религиозным произведением. Книга о дао стала первоисточником даосской религии. Потому-то вечна в веках священная книга, состоящая из пяти тысяч слов. Ее автор из нашего суетного и прагматичного времени представляется каким-то нездешним пришельцем. Но он не инопланетянин. Он плоть от плоти людской, но стремился постичь, главным образом, человеческий дух. И сумел сделать это раньше других и намного лучше других. Читая «Дао дэ цзин», нам и самим хочется стать лучше, чем мы есть на самом деле.

* * *
Вы читали краткий и понятный текст (конспект, доклад) о философе и его произведении: ЛАО-ЦЗЫ: ДАО ДЭ ЦЗИН.
По поводу философского произведения изложена: краткая история его создания, максимально кратко - содержание и смысл, суть и современная трактовка произведения, приводится несколько отрывков - цитат.
Также в тексте рассказано о самом философе - авторе произведения, приводятся некоторые факты из жизни философа.
Мы хотели бы, чтобы этот конспект помог читателю в понимании философии и послужил для докладов, рефератов по философии, ответах на экзамене или зачёте, или постов для блогов и социальных сетей.
..................................................................................................

Книга Дао-Дэ-Цзин (Книга о Дао и Дэ) была написана великим китайским духовным подвижником Лао-Цзы примерно две с половиной тысячи лет назад. Лао-Цзы в том воплощении был личным учеником Хуан-Ди - в те годы невоплощённого - и достиг полной духовной самореализации.

В настоящее время Лао-Цзы оказывает духовную помощь воплощённым людям, представляя Дао в качестве Дэ (разъяснения - в тексте книги).

Работа по созданию данной редакции перевода Дао-Дэ-Цзин была осуществлена по просьбе Лао-Цзы.

Книга Дао-Дэ-Цзин является одним из фундаментальнейших учебников по философии и методологии духовного совершенствования человека. Её полное содержание раскрывается для русскоязычного читателя впервые.

Оно - является Первопричиной всего.

Оно - управляет всем.

Оно - проницает Собою всё.

Оно - проявляет Себя как Сияющий Свет.

Оно - Наитончайшее!

Оно - Главная Суть всего!

Не описать Его происхождение: ведь Оно Само является Изначальным.

5. Материя - хоть та, что в небе, хоть та, что на земле, - бесстрастна по отношению ко всем существам - будь то трава, животные, люди. Хотя она является для всех опорой.

Подобно этому и мудрый человек бесстрастен по отношению к другим людям.

Пространство над землёй - пустотно и свободно, как и внутреннее пространство внутри кузнечных мехов или флейты. Причём ведь, чем больше простора для деятельности, - тем она может быть более эффективна.

Тот, кто вмешивается в чужие дела, да ещё и много говорит, - тот становится несносным для других людей.

Поэтому всегда лучше следовать принципу невмешательства и соблюдать покой.

6. Жизнь и развитие Наитончайшего - вечны и бесконечны.

Оно - Глубинный Фундамент всего остального.

Оно есть То, на Чём существует материальный мир.

Причём Оно действует, не прибегая к насилию.

7. Hебо и земля - долговечны. Они долговечны именно потому, что они существуют не сами по себе и не ради себя . Они созданы Дао и существуют для Него .

Мудрый человек ставит себя позади других людей, благодаря чему он не мешает людям и может вести их за собой. Он не дорожит жизнью своего тела, но его жизнь охраняется Дао.

Это происходит потому, что он тоже существует здесь не для себя . Именно поэтому его личные потребности и осуществляются для него .

Мудрый человек существует для Дао и служит Ему.

8. Мудрый живёт подобно воде. Вода служит всем существам и не требует ничего себе. Она пребывает ниже всех. Этим она подобна Дао.

Жизнь должна следовать принципу естественности.

Следуй дорогой сердца! Будь дружелюбен!

Говори только правду!

Руководи - следуя принципу сохранения покоя!

Каждое действие должно быть посильным и своевременным.

Тот, кто не стремится оказаться впереди других, может избежать многих ошибок.

9. Не следует лить воду в полный сосуд. И нет смысла затачивать лезвие излишне остро. Или, если целый зал переполнен золотом и яшмой, - то кто будет в силах его охранять?

Чрезмерность во всём - навлекает беду.

Когда дело завершено - следует устраниться.

Таковы законы гармонии, предлагаемые Дао.

10. Для сохранения покоя следует ощущать Единосущность со Всем . Тогда, в частности, не смогут возникать ложные эгоцентрические желания.

Необходимо утончать сознание. Пусть человек станет подобен в этом новорождённому. Если он становится столь утончённым - у него не будет больше заблуждений.

Управление страной и народом должны осуществляться в любви к нему и без насилия.

Врата из мира материи в мир скрытный открываются при соблюдении спокойствия. Понимание этой истины возникает при недеянии .

Воспитывать - без насилия, творить - и не хвалиться, создавать - но не присваивать созданное, будучи старшим среди других - не повелевать! Вот - истинная праведность Великого Дэ .

11. Тридцать спиц соединяются в одном велосипедном колесе. Но пользование колесом зависит также и от пустотности между спицами.

Из глины делают сосуды. Но их употребление зависит от пустотности в них.

Делают в доме стены, двери и ставни на окнах. Но пользование домом тоже зависит от пустотности в нём.

Вот как сочетаются полезность предметов - и пустотности.

12. Тот, кто видит в мире лишь пять цветов, - тот подобен слепому.

Тот, кто слушает лишь звуки материального мира, - тот подобен глухому.

Тот, кто, вкушая, ощущает лишь вкус материальной пищи, - тот заблуждается.

Тот, кто в погоне за добычей мчится во весь опор, - тот безумен.

Добывая драгоценности и украшения - ты действуешь во вред себе.

Усилия же мудрого направлены к тому, чтобы сделать жизнь сытой, а не к тому, чтобы иметь много вещей. И он, довольствуясь малым в мире материи, выбирает Изначальное .

13. Слава и позор - одинаково страшны. Знаменитость - великое несчастье в жизни.

Что значит, что слава и позор - одинаково страшны? Это значит, что люди, рискуя, борются за славу, а потом боятся её потерять.

Что значит, что знаменитость - великое несчастье в жизни? Это значит, что я имею великое несчастье, потому что я дорожу своим именем.

Когда я не буду дорожить своим именем, - тогда у меня не будет и многих несчастий.

Поэтому мудрый никогда не стремится к превозношению самого себя. Он лишь самоотверженно служит людям. И поэтому он может жить среди них в покое. Он ни с кем и ни за что не борется - поэтому он неуязвим.

14. Если смотреть на Дао - то не сразу заметишь. И поэтому называют Его труднозримым.

Если слушать Его - то не сразу услышишь. И поэтому называют Его труднослышимым.

Если пытаться ухватить Его - то не просто Его достичь. И поэтому называют Его трудноуловимым.

В Нём - Те, Кто восхищают Собою! Причём все Они слиты в Дао в Одно .

Дао - одинаково вверху и внизу.

Дао - будучи беспредельным по размерам - не может быть названо именем кого-то конкретного из Них.

Они исходят из Дао, проявляя Каждый Свою индивидуальность - и затем снова возвращаются к отсутствию индивидуального проявления - в Нём.

Дао не имеет телесных образа и лица. Поэтому говорят о Нём, как о скрытом и таинственном.

Встречаюсь с Дао - и не вижу лица Его, следую за Ним - и не вижу спины Его.

Строго следуя извечным Путём преображения себя как сознания - можно познать то Вечное Начало . Этот Путь есть Путь к Дао.

15. Издревле те, кто были способны к духовному Просветлению, познавали скрытные и труднопознаваемые малые и большие ступени этого Пути.

Этих подвижников было трудно опознать. Лишь в общих чертах обрисую их образ: они были осторожными, как будто переходили зимой поток, они были осмотрительными, ибо остерегались посторонних людей, они были всегда собранными, ибо осознавали временность своего пребывания на Земле, они были бдительными, как будто шли по тающему льду, они были просты и не изысканны, они были необъятными, подобно долине, они были недоступными для праздных взглядов.

Это были те, которые, соблюдая покой, умели грязное преображать в чистое.

Это были те, которые содействовали эволюции Жизни.

Они почитали Дао и были довольны для себя малым в мире материи. Hе желая многого, они ограничивались тем, что имеют, и не искали большего.

Пришедшие к познанию своей истинной Сути - обретают полный покой. Это является обретением общей Обители всех Достигших .

Бытие в Обители Достигших должно стать постоянным. Обретший такое постоянство именуется Просветлённым, Совершенным и Достигшим Высшей Мудрости.

Достигшие той Обители являют Собой Единое «Мы», Которое и есть Высший Правитель. Ту Обитель именуют также как Небо . Это и есть Обитель Вечного Дао.

Дао - бестелесно. Оно не может быть никем «схвачено». И поэтому Оно неуязвимо.

17. Высший Правитель дарует возможность развития сознания всем Своим подданным. Но Он не стремится облагодетельствовать или наградить их «земным». Он также не стремится внушить к Себе страх и трепет.

Тот же, кто лишь по-глупому верует, - тот об этом не знает. Но Познавший Его - уже не верует по-глупому.

О, как глубока эта истина!

18. Если в стране отвергли Великое Дао - начинаются разговоры о «гуманизме», «правосудии»… Но в этой ситуации такого рода мудрствование есть лишь великое лицемерие!

Подобно этому, когда в семье раздор, - начинаются требования «сыновней почтительности» и «отцовской любви»…

А когда в целом государстве царит такой беспорядок - появляются лозунги «патриотизма», «любви к отечеству»…

19. Когда будут устранены такого рода ложь и лицемерие - народ будет счастливее во сто крат. Лживость, жажда наживы, воровство, жестокость к живым существам - всё это исчезнет тогда, когда люди будут обладать истинными знаниями. Ибо все пороки людские - от недостатка знаний. Именно знания покажут людям, что это в их личных интересах - быть простыми и добрыми, умерить личные «земные» желания и освободиться от пагубных страстей.

20. Перестаньте хранить верность вещам, к которым привязаны, - и вы освободитесь от горя и жалости к себе! Только поступив так, можно обрести истинную Опору в жизни! Разве не стоит ради этого отказаться от общепринятых в народе упований и обычаев?

Сколь же велика разница между добром и злом!

Не делай того, что нежеланно другому, - с лишь этим одним принципом уже можно уменьшить хаос, установить в обществе порядок.

Но пока… все люди предаются праздности… И хаосом охвачено общество…

Только я один спокоен и не выставляю себя на всеобщее обозрение. Я подобен ребёнку, который вовсе не родился в этом мире праздности…

Все люди пленены мирскими желаниями. И только я один отказался от всего, что ценно для них. Я - к этому всему равнодушен.

Все люди живут в своём эгоцентризме. Один лишь я выбрал избавиться от него.

Я - плыву Потоком Сознания в Просторе и не знаю, когда остановлюсь…

Я - в сердце своём познаю Дао! О, сколь же Оно утончённое!

Я отличаюсь от других тем, что ценю То, Которое создало все наши жизни.

21. Дэ исходит из Дао. А Дао пребывает в Изначальной Глубине.

Дэ - это То, Что действует и движет. Оно - столь же таинственно и скрыто, как и Дао. Но Оно - тоже действительно существует!

Оно может обладать формой.

И Оно обладает силой. Сила его превосходит всё, что существует в мире.

Дэ можно увидеть. С древности и до наших дней не смолкает Голос Дэ, излагающий Волю Творца всего материального мира.

Где же могу я узреть лик Дэ? - Повсюду!

22. Довольствуясь малым - обретёшь многое. Гоняясь за многим, собьёшься с пути. Мудрый внемлет этому наставлению. Вот бы оно вразумило и всю Поднебесную!

Мудрый верит не только своим телесным глазам - и поэтому видит ясно.

Мудрый не считает только одного себя правым - и поэтому он знает правду.

Славы он не жаждет - но его почитают.

Власти он не ищет - но за ним следуют.

Он ни с кем не борется - и поэтому он непобедим.

Он не испытывает жалости к себе - и поэтому может успешно совершенствоваться.

Лишь тот, кто не стремится оказаться впереди всех, - способен жить в ладу со всеми.

Мудрый заботится обо всех - и поэтому становится примером для всех.

Он светел, но не желает блестеть.

Он не хвалит себя - но он и без того уважаем.

Он не возвышает себя - поэтому он всегда в почёте среди других.

В древности говорили, что несовершенное движется к тому, чтобы стать совершенным. Неужели это пустые слова? - Нет! Воистину, обретя Единство , - придёшь к Совершенству!

23. Говори меньше и будь проще!

Сильный ветер не продолжается всё утро, сильный дождь не льёт весь день. От кого это зависит? - От неба и земли.

Небо и земля - хоть и огромны, но они не могут породить ничего вечного . И тем более - человек. Поэтому лучше - служить Вечному Дао .

И тот, кто в делах своих служит Дао, - тот получает право достичь Слияния с Ним.

А там, где прошло войско, царит опустошение. И после войн наступают голодные годы.

Мудрый полководец не бывает воинственным. Мудрый воин не бывает гневен. Умеющий побеждать врага - не нападает. Победивший - на этом останавливается, он не смеет осуществлять насилие над побеждёнными. Победив, он себя не прославляет. Он побеждает - и не гордится этим. Он не любит воевать. Он побеждает лишь потому, что к этому его вынуждают. Хотя он побеждает, но он не воинственен.

Если человек, едва достигнув расцвета, тут же начинает болеть и увядать, - то это потому, что он жил вне гармонии с Дао. Жизнь такого человека на Земле заканчивается раньше срока.

31. Оружие - это средство, порождающее несчастье, оно достойно того, чтобы его отвергнуть.

Поэтому человек, следующий Дао, его не использует.

Достойный правитель - уступчив. Только для защиты он применяет силу. Он использует все возможности, чтобы сохранить мир.

Прославлять себя военной победой - это значит радоваться убийству людей. Того, кто радуется убийству людей, - можно ли его уважать?

А уважение ведёт к благополучию. Благополучие способствует созиданию.

К несчастью же - ведёт насилие.

Если убивают многих людей, то об этом нужно горько скорбеть. Победу следует отмечать похоронной церемонией.

32. Дао - вечно и не имеет человеческого облика.

Хотя Дао - Существо нежное, но никто в мире не может Его себе подчинить.

Если бы знать и правители страны стали жить в гармонии с Дао - то все остальные люди сами стали бы спокойными. Небо и земля тогда слились бы в гармонии, наступили бы счастье и благополучие, народ успокоился бы даже без приказаний!

Ради установления порядка в стране создают законы. Но они не должны быть излишне суровыми.

Дао подобно океану. Океан ниже всех рек - и потому все реки текут в него.

33. Тот, кто знает людей, - разумен. Познавший себя - просветлён. Умеющий побеждать врагов - силён. Побеждающий самого себя - могущественен.

Имеющий материальный достаток - живёт обеспеченно. Действующий с большим упорством - обладает волей. Но потакающий своим прихотям - слаб и глуп.

Кто же достиг Слияния с Дао и не теряет его - тот достиг Высшего Бытия. И, умерев телом, он продолжает жить в Дао, став истинно Бессмертным.

34. Вечное Дао проницает Собою всё. Оно есть и справа, и слева. Благодаря Ему возникают и продолжают жить и развиваться все души.

Хоть Дао столь Велико и совершает эти великие дела - но славы Себе не желает.

Оно с любовью воспитывает все существа. Оно не творит над ними насилия. Оно не настаивает на исполнении людьми Его желаний.

Оно - Велико, хотя не настаивает на этом.

Разумные люди устремляются к Нему - Великому!

35. В Великое Дао стекаются все Совершенные.

Следуй и ты этим Путём! Этим ты не можешь причинить себе никакого вреда, но, наоборот, достигнешь покоя, гармонии и полноты жизни.

Лично я, пребывая в недеянии , странствую в Беспредельности Дао. Это - не передать в словах! Дао - Наитончайшее и Блаженнейшее!

36. Страсть «земная» - ослабляет. Непоколебимая решимость - наполняет силой!

Страсть «земная» - калечит. Непоколебимая решимость - возвышает и укрепляет сознание!

Страсть «земная» - порабощает её обладателя. Непоколебимая решимость - делает человека свободным!

Бесстрастное, мягкое и податливое - побеждает страстное, твёрдое и грубое.

37. Дао не действует непосредственно в мире материи. Но, всё же, всё Творение является произведением Его творчества.

Действуй так же - и тогда всё живое вокруг будет развиваться естественным для него образом!

Когда живёшь в простоте, без оглядки на сплетни и вражду, в гармонии с Дао - тогда и приходишь к тому, что называется, не иметь привязанностей и страстей!

Отсутствие «земных» желаний приносит покой внутри себя - и тогда и вокруг устанавливается порядок.

38. Человек, представляющий Собою Великое Дэ, не принуждает Себя к деланию добрых дел: ведь Он естественным образом являет Собой саму Добродетельность.

Человек же, далёкий от Дэ, может пытаться именно принуждать себя к исполнению добрых дел: ведь он не является добродетельным по своей сути.

Человек, представляющий Собою Великое Дэ, не стремится к активной деятельности в мире материи: ведь Он действует в недеянии .

Человек же, далёкий от Дэ, живёт в суете и действует под влиянием своих страстей. В религиозной стороне жизни его деятельность сводится лишь к ритуалам, но упование на «магию» ритуалов ведь знаменует вырождение религии! Такой человек к тому же ещё принуждает и других людей действовать, как он.

Такое случается только с теми, кто не имеют в своих жизнях Дао. Им нельзя доверять: они уже предали Дао - и готовы предать кого угодно.

Мудрый, познавший Дао, - способен различать людей по этим признакам. Он выбирает общение только с людьми добра.

39. Есть Те, Которые с древних времён находятся в Единстве с Дао. Благодаря Им - небо чисто и земля незыблема, природа нежна, реки полноводны, долины цветут, плодятся все существа, герои духовного Пути являют собою образцы для подражания. Вот что обеспечивают Достигшие Единства!

Если бы не Их помощь - то небо не было бы чисто, земля бы растрескалась, природа перестала бы дарить свою красоту, долины перестали бы цвести и превратились в пустыню, существа перестали бы рождаться и исчезли, герои духовного Пути перестали бы служить примером добродетельности и были бы осмеяны и изгнаны…

Народ является опорой для правителей. Поэтому те земные правители, которые сами себя возвышают, прочного положения не имеют. Это происходит оттого, что они не рассматривают народ как свою опору. Это - их ошибка.

Если разобрать колесницу, на которой восседаешь, - что останется?

Не считай себя драгоценной яшмой! Будь простым - как обычный камень!

40. Взаимодействие противоположностей - это сфера деятельности Дао.

Наивысшая Утончённость - одно из важнейших свойств Дао. Ей противостоят грубые свойства людей зла.

Всё развитие воплощённых существ вершится во взаимодействии этих противоположностей.

Но сам мир материи произошёл от Тончайшей Первоосновы…

41. Мудрый человек, узнав о Дао, устремляется к самореализации в Нём.

Но не мудрый, узнав о Дао, - то сохраняет Его в своём уме, то теряет.

Глупые же, услышав о Дао, подвергают Его насмешкам. А Тех, Кто познали Дао, - Тех они называют заблудшими, сумасшедшими… Мудрость кажется им безумством…, высшая справедливость - пороком…, праведность - развратом…, великая истина - ложью…

Да, великий квадрат не имеет углов, великий звук нельзя услышать, великий образ необозрим…

Да, Дао скрыто от их взглядов. Оно ведёт к Совершенству лишь достойных!

42. Из Дао когда-то изошёл Один, спустя время, Он пригласил ещё Двоих, те Двое - ещё Троих. И все Они потом занимались созданием на планете разнообраз¬ных форм жизни.

Все эти существа подразделяются на пары противоположностей инь и ян и наполняются энергией ци . От их взаимодействия и происходит их дальнейшее развитие.

Все боятся одиночества и воспринимают его как страдание. Это касается, в том числе, и земных правителей.

Они заботятся лишь о себе, отказывая в помощи другим.

Но верное решение состоит как раз в том, чтобы посвятить себя заботе о других , забывая при этом о себе.

Мудрый духовный подвижник, посвятивший свою жизнь благу всех, не будет побеждён смертью. И слова эти - я предпочту всем иным наставлениям всех мудрецов!

Достигшие Дао сливаются в Нём в Единое Одно .

43. В мире бывает, что самые слабые побеждают самых сильных. Причина - в том, что Дэ проникает везде и всюду, пронизывая всё и всеми управляя.

Вот почему, в частности, я вижу пользу в недеянии .

В мире нет ничего, что можно было бы сравнить по значимости с учением о внутренней тишине и пользе недеяния!

44. Что нужнее: жизнь - или слава? Что дороже: жизнь - или богатство? Что труднее пережить: приобретение - или потерю?

Много сбережёшь - многого и лишишься! Много скопишь - много и потеряешь!

Знай меру - и избежишь неудач. Знай предел - и не будет риска. Вот и проживёшь жизнь в покое, без тревог!

Кто знает меру - у того не будет неудач. И умеющий вовремя остановиться - избежит беды. Благодаря этому, он может успеть постичь Изначальное и Вечное Дао.

45. Величайшее Совершенство могут спутать с безумием, великий объём - с пустотой, великую кривизну - с прямотой, великое остроумие - с глупостью, великого оратора - с не умеющим говорить.

Интенсивное движение побеждает холод, неподвижность - жару.

Покой и гармония лишь - обеспечат правильное понимание всего, происходящего в мире.

46. Если страна живёт по законам Дао - то лошади заняты в обработке полей.

Но когда в стране отвергнуто Дао - по полям несутся боевые кони.

Нет большей беды, чем неограниченные «земные» страсти! И ничто так не губит, как стремление приумножать «земные» богатства!

Кто умеет довольствоваться тем, что есть, - тот всегда счастлив!

47. Не выходя со своего двора, мудрый познаёт мир. Не выглядывая из окна, он видит Изначальное Дао. Он не ходит далеко, чтобы больше познать.

Мудрый никуда не ездит - но всё знает, не смотрит - но всё называет, внешне бездействует - но всего достигает.

Он в сердце своём находит всё, что надо.

Вот почему мудрый знает то, до чего не доехать, не дойти. И он может видеть то, что не видно простому глазу.

48. Кто учится - тот с каждым днём увеличивает свои знания. Кто служит Дао - тот изо дня в день уменьшает свои «земные» желания. В непрерывном уменьшении «земных» желаний человек доходит до недеяния .

Лишь в недеянии возможно овладение всеми тайнами вселенной! А без недеяния это достичь невозможно.

49. Мудрый человек не имеет корыстных побуждений. Он живёт интересами других людей.

Добрым я делаю добро, недобрым - тоже желаю добра. Это и есть добродетель, присущая Дэ.

С честными людьми я честен, с нечестными - честен тоже. Это и есть честность, присущая Дэ.

Мудрый человек живёт в покое в своей стране. Но здесь же живут и другие люди: добрые - и злые, честные - и лживые, разумные - и глупые, корыстные - и живущие интересами других, внемлющие Дао - и отвергающие Его.

Мудрый смотрит на народ, как на своих детей.

50. Люди на Земле рождаются и умирают. Из каждых десяти примерно три продолжают затем райское существование, три направляются путём смерти в ад, а ещё три - это те, кто не достигли успеха в развитии души из-за увлечённости «земными» делами.

Тот, кто освоил жизнь истинную, идя по земле, - не боится носорога и тигра, а вступая в битву, не боится вооружённых солдат. Носорогу некуда вонзить в него свой рог, тигру негде наложить на него свои когти, солдатам негде поразить его своими мечами. Почему это так? Это происходит оттого, что для него не существует смерти!

51. Дао создаёт существа, Дэ нянчит их, взращивает, помогает совершенствоваться, созревать, ухаживая за ними, поддерживая их.

Те существа постепенно растут (душами), совершенствуются, достигают Совершенства.

Поэтому нет того человека, который не был бы обязан почитать Дао и Дэ.

Дао и Дэ никого не принуждают, но дают возможность существам развиваться согласно их собственной свободе выбора, естественно.

Создавать - и не присваивать, творить - и не хвалиться, являясь старшим - не повелевать!

Вот каковы принципы жизни Великого Дэ.

52. Всё в мире материи имеет Исток, Который является Матерью материального мира.

Когда будет познана Мать - тогда уже проще узнать и Её Детей .

Когда уже известны и Дети - следует не забывать о Матери. В этом случае до конца жизни проживёшь без невзгод.

Если отбросить свои личные желания и освободиться от «земных» страстей - то до конца жизни будешь жить без усталости.

Если же «распускать» свои страсти и быть поглощённым мирскими делами - то не будет спасения от бед.

Видеть Тончайшее - это является истинной ясностью видения.

Сохранение утончённости сознания предопределяет истинное могущество.

Созерцай Свет Дао! Познавай Его Глубины! Оно есть истинное Сокровище! Не потеряй Его - и избежишь всех невзгод!

53. Имеющий истинное знание - идёт Прямым Путём.

Единственное, чего я боюсь, - это вовлечение в суету.

Прямой Путь - совершенно ровен. Но люди предпочитают… извилистые тропинки.

Если земные правители всё своё внимание направляют на роскошь своих дворцов - то поля зарастают сорняками и зернохранилища пусты. Те земные правители одеваются в роскошные одежды, носят острые мечи, не удовлетворяются простой пищей, копят для себя чрезмерные богатства. Это равносильно разбою и является нарушением принципов жизни, предлагаемых Дао.

54. Познавая себя - познáешь других. Помогая другим - познáешь всё.

Кто умеет крепко стоять - того нельзя опрокинуть. Кто умеет опереться - того нельзя свалить. Да, о таком человеке будут помнить потомки!

Когда обретёшь ту же устойчивость в Дао - будешь тогда светить на других людей Его Светом, подобно восходящему солнцу!

И позаботься о помощи в этом - твоей семье, другим людям, живущим вокруг в твоей стране, затем - везде! Силу сознания обретёшь через это - необоримую и безграничную!

Как я это всё познал? - Да вот именно так…

55. Кто живёт в Слиянии с Великим Дэ - Тот чист, как младенец. Ядовитые насекомые и змеи Его не кусают, свирепые звери на Него не нападают, хищные птицы на Него не кидаются. Он утончён сознанием - и прочно слит с Дао.

Он оценивает людей не по признаку пола и другим внешним признакам - но смотрит на их суть: на души.

Он также воспринимает всех - как составные части Единого , в Единстве.

И Он обладает способностью порождать в людях духовный рост.

Он может проповедовать весь день - но Его голос остаётся сильным: ведь Он - в постоянном Слиянии с Дао!

Такая Его жизнь протекает в счастье!

Обычные же люди, едва достигнув расцвета сил, сразу же начинают увядать в старости… Это - потому, что они не достигли Слияния с Дао.

56. Не передать истину только через слова! Надеющемуся на это не понять полностью то, о чём здесь идёт речь!

Кто отбрасывает личные желания, избавляется от «земных» страстей, уменьшает свои потребности, достигает ясного понимания, не стремится к славе, пребывает в устойчивом утончённом до предела состоянии сознания, - Тот представляет Собой Изначальное и Глубочайшее Дао.

Его нельзя соблазнить, обидеть, принудить, уговорить на то, чтобы Его прославляли. Ему невозможно повредить!

Он - светит, как солнце! Он - как источник, из которого каждый может напиться!

Он - Наивысшая Драгоценность среди людей!

57. От Дао исходят - покой, гармония, справедливость.

Но среди людей - хитрость, корысть, обман, насилие…

Войти же в Дао можно лишь через недеяние .

Когда люди стремятся к накоплению множества ненужных вещей - они беднеют духовно.

Когда изготавливают слишком много оружия - тогда неизбежно растёт бандитизм и начинаются мятежи.

Когда искусные умельцы все свои силы направляют на создание материальных ценностей - тогда в стране перестают происходить чудесные явления.

Когда законы и репрессии в стране становятся суровыми - растут число недовольных и сопротивление.

Вот почему мудрый устраняется от суеты и предоставляет событиям вершиться без его непосредственного в них участия.

Изменения надо начинать с себя. Я стремлюсь к тишине и покою - и другие успокоятся, наблюдая меня. Я не стремлюсь обладать многими материальными благами - и люди вокруг меня тоже начинают довольствоваться малым. Я живу без «земных» привязанностей и страстей - и люди вокруг меня приходят к простоте и естественности жизни.

58. Когда земные правители правят в покое и гармонии - народ тоже спокоен и умиротворён. И он не стремится никуда из этого своего благополучия.

Если же земные правители действуют возбуждённо и агрессивно - тогда и народу становится плохо. Беды и несчастья приходят тогда на смену благополучию. И люди начинают задумываться, искать выход - и некоторые его находят, приходя к недеянию и погружаясь в Свет Беспредельного Дао. Удача и счастье - вот что, в итоге, рождается из беды.

Как мы видим, счастье и несчастье порождают одно другое.

Мудрый же человек - он всегда спокоен, мягок, нежен и справедлив. Он не стремится отнять что-либо у другого. Он - бескорыстен и никому ничем не вредит. Он - правдив и живёт в гармонии с Дао, с природой и другими людьми.

И oн светел, но не блестит.

59. Чтобы успешно служить Дао, помогая духовно людям, надо уметь сохранять и накапливать свою силу сознания. Для этого требуется воздерживаться от всего, что ведёт к её напрасной трате.

Такое воздержание на высших ступенях Пути приведёт к наращиванию собственной Силы Дэ , которая может стать неисчерпаемой и способной обеспечить полноту познания Дао.

А Дао является Вечной и Бесконечной Изначальной Основой каждого человека и всего материального мира.

Дорогу же, соединяющую с Основой, именуют корнем .

60. Деятельность Дао и Дэ по отношению к бесчисленному множеству разновозрастных индивидуальных душ можно сравнить с приготовлением блюда из множества ингредиентов в огромном котле.

В отношении большинства людей - при осуществлении заслуженных ими самими судеб - Дэ использует духов, в том числе, отнюдь не высоких уровней развития.

Но, если человек приближается по качеству души к Дао, - он выходит из сферы влияния таких духов.

И многие не стремились бы стать лучше, если бы не «помощь» им со стороны людей зла!

Земные правители, обладающие абсолютной властью, и их приближённые - дорожат своими драгоценностями и роскошными колесницами… Но ведь они, на самом-то деле, ничуть не лучше тех, кто, пребывая в уединении и покое, следуют Глубинным Путём к Дао! И не лучше ли было бы тем земным правителям начать спокойную жизнь и тоже посвятить её постижению Дао?

Говорят, что в давние времена люди не стремились к земным богатствам, а преступников не отправляли на казнь. В те давние времена люди почитали Дао…

63. Избавься от суеты ума и от ненужных поступков, соблюдай покой и довольствуйся простой пищей!

Так начинается Путь к познанию Великого Дао, Которое есть Одно Единое , состоящее из множества Великих Душ.

И также существует множество душ мелких, воплощаемых в тела.

Познавший это мудрый человек знает, что на ненависть нужно отвечать добром.

Трудное дело начинай с лёгкого начала. Ведь любое большое дело состоит из малых составляющих. Так - постепенно - и свершается великое дело.

Если же кто-то обещает исполнить великое дело «одним махом» - слова такого человека не заслуживают доверия.

Но мудрый - вовсе не принимается за «великие начинания» в мире материи! Поэтому-то он и творит великие дела в мире духовном. И это ему не трудно.

64. Тому, кто уже овладел гармонией, - легко помочь.

Тому ищущему, который ещё не нашёл свою тропу, - легко её подсказать. Хотя надо помнить и о том, что слабый может запросто сорваться с тропы. И тот, кто пока ещё мелкая душа, - сбежит от трудностей.

Проще начинать строить там, где не придётся сначала разрушать старые развалины. Внедрять духовные знания лучше там, где не встретишь вражды со стороны злобных и глупых людей.

И тогда - большое дерево вырастает из маленького саженца, девятиэтажная башня начинает строиться от горстки земли, путешествие в тысячу ли начинается с одного шага.

В мире материи предприниматели разоряются, владельцы собственности - теряют её. Вот почему мудрый человек так не действует - и он не терпит неудач. Он ничего не имеет - и поэтому ему нечего терять.

Мудрый человек не живёт в «земных» страстях, не стремится получить из материального то, что потребует больших усилий. Он живёт в естественной простоте и довольствуется тем, что отвергают мирские люди.

Он идёт по Пути к Дао.

65. Познавший Дао не выставляет себя напоказ перед непросвещёнными людьми. Он также отказывается от «управления толпой» - и поэтому может продолжать своё совершенствование и помощь достойным.

Сокровенные высшие знания о методах развития сознания могут стать губительными для не готовых к тому людей.

Мудрый, знающий об этом и действующий согласно этим принципам, - становится образцом для подражания.

Именно так действует и Великое Дэ.

Чтобы понять сказанное, надо узреть, что Великое Дэ является Противоположностью по отношению к людям порока. По отношению к таким людям - Великое Дэ находится в недосягаемой дали.

Вот - Что Такое Великое Дэ, обладающее Высшей Силой и опекающее всё бесчисленное множество существ! Оно - соединяет и разъединяет людей, Оно - управляет всем! Оно - Повелитель, заслуживающий самой сильной любви и почитания!

Учась у Него, достигнешь наивысшего благополучия!

66. Великие реки потому столь могущественны, что они текут вниз, в моря, собирая в себя воду, стекающую со всей округи.

Мудрый человек, желая помочь народу, тоже должен ставить себя ниже других. Поэтому, хотя он и превосходит народ, но для народа он не в тягость - и народ ему не вредит. Люди с радостью следуют за ним и от него не отворачиваются.

Он ни с кем не соперничает - поэтому он непобедим.

И он сам непрерывно продвигается вперёд - а люди ему не завидуют.

Он ни с кем не борется - и потому никто в целом мире не сможет заставить его действовать вопреки его воле.

67. Дао - Велúко и не имеет Себе равных или подобных Себе!

И Оно находится столь глубоко и столь тонкое , что Его невозможно ухватить и к чему-либо принудить!

Я имею три сокровища, которыми дорожу: первое - это человеколюбие, второе - бережливость, а третье состоит в том, что я не смею быть впереди других. Я - человеколюбив, поэтому могу быть храбрым. Я - бережлив, поэтому могу быть щедрым. Я не смею быть впереди других, поэтому могу стать для людей вождём.

Кто храбр без любви, щедр без бережливости, кто, стремясь быть впереди, отталкивает других - все те терпят неудачи.

Но, кто, сражаясь, остаётся полон любви - тот побеждает. И он - неприступен: ведь Дао постоянно охраняет его.

68. Мудрый полководец не бывает воинственен. Мудрый воин не бывает гневен. Умеющий побеждать не нападает первым. Умеющий вести людей за собой не унижает их, но ставит именно себя в низкое положение.

Таковы законы Дэ, отвергающие гнев, возвеличивание себя и насилие. Так действуют и Те, Кто представляют Дэ, ведя людей в Изначальное и Вечное Дао.

69. Военное искусство учит: я не смею первым начинать, я должен ожидать. Я не смею наступать хотя бы на вершок вперёд, а отступаю на аршин назад. Это называется действовать, бездействуя, побеждать без насилия. В этом случае не будет врага, и я могу не растрачивать напрасно силу.

И нет беды тяжелее, чем ненавидеть противника! Ненависть к противнику - вот путь к потере моего самого сокровенного - Дао!

Итак, в результате сражений одерживают победу те, кто избегали их.

70. Мои слова легко понять и легко осуществить. Но очень многие люди не могут понять и не могут осуществлять.

За моими словами стоит Начало всего. Поскольку те люди Его не знают, то они не понимают и меня.

Кто познал Дао - тих и незаметен, хотя и ведёт себя с достоинством. Он одевается в простые одежды, а драгоценное прячет внутри.

71. Кто имеет знания, но умеет молчать об этом - тот на высоте.

Кто не имеет знаний, но делает вид знающего - тот… не здоров.

Кто мудрый - он исцеляет себя. Мудрый человек не болеет, потому что он избавляет себя от самих причин болезней. Он пребывает в Дао. Как же он может в таком случае болеть?

72. Кто живёт в страхе - не сможет стать сильным. Силу сознания можно обрести, только живя без страха.

Также избавься от способности презирать других! Кто презирает других - тот сам презренен пред Дао!

Избавься от насильственности по отношению к другим! Кто творит насилие - тот будет сам насилию подвергнут!

Откажись от способности к обману! Кто обманывает других - обманывает сам себя!

Живи в любви!

И не стремись выставлять себя напоказ! Мудрый, познавший свою Высшую Суть, не занимается самолюбованием и не возвышает себя над другими.

Избавившийся от эгоцентризма - получает возможность обрести Дао.

73. Кто храбр и воинственен - погибает. Кто храбр и не воинственен - будет жить.

Кто знает причины ненависти к воинственным? Объяснить это затрудняется и мудрец.

Великое Дао пребывает в покое, Оно ни с кем не борется. Оно побеждает без насилия.

Оно - безмолвно, но отвечает на вопросы и приходит Само к призывающим Его.

Оно - в покое - управляет всем.

Оно отбирает в Себя достойных.

74. Кто не боится смерти - тому ведь бессмысленно угрожать смертью!

Но тот, кто угрожает смертью другим, наслаждаясь этим, - тот будет повержен сам.

Темой жизни и смерти ведает лишь Дао. Никому не дозволено распоряжаться этим вместо Него! И тот, кто решается на такое, - тот лишь вредит себе.

75. Глядя на большинство людей, можно подумать, что они постоянно голодны. Ведь они непрерывно заботятся о накоплении и умножении своих запасов. И они не могут остановиться в этом!

А в делах они заботятся лишь о личной выгоде - любой ценой!

Они не хотят понять принципы жизни, предлагаемые Дао, - о любви и заботе о других и также о недеянии .

Они живут, не глядя в сторону Дао, игнорируя Дао, растрачивая свою жизненную силу на то, что истинной ценности не представляет. Они имеют слишком сильную «любовь к жизни» - и потому рано умирают.

Но тот, кто пренебрегает своей земной жизнью ради всеобщего блага, - тот повышает её ценность пред Дао.

76. Тело человека при рождении нежно и гибко, а после смерти затвердевает. Все растительные существа тоже при своём рождении нежны и гибки, а после смерти становятся сухими и ломкими.

Мощное дерево не устоит в бурю. Или его ждёт топор. Гибкое и нежное имеет здесь преимущество.

Тот, кто нежен и гибок, - идёт дорогой жизни. Тот, кто не гибок и груб, - идёт дорогой смерти.

77. Жизнь Изначального Дао пусть служит нам примером!

Насильствующий над людьми, унижающий, обирающий их - противостоит Дао.

Но тот, кто никогда не действует из корысти, отдаёт свой избыток другим, совершает подвиги не ради славы, живёт в покое, без «земных» страстей, сам погружается в нежный и тонкий покой Дао и помогает достойным на этом Пути - такого человека можно назвать уподобляющимся Дао.

78. Вода - нежна и податлива. Но она точит и сокрушает твёрдое. В преодолении твёрдого - нет ей равных.

Мягкое и нежное - преодолевает твёрдое и грубое. Но лишь мудрые понимают, в чём здесь суть…

79. После большого возмущения эмоций остаются его последствия. Спокойствие же можно назвать добром.

Поэтому мудрый человек даёт клятвенное обещание, что он не будет никого порицать.

Добрые люди живут по этому правилу. Злые - нет.

Изначальное Дао - всегда на стороне добрых.

80. О государственном устройстве я мыслю так:

Лучше, когда страна маленькая, а население редкое.

Даже если имеется много орудий, не надо их употреблять. Корабли и боевые колесницы использовать тоже не надо. Воинам - лучше не воевать.

Надо, чтобы жизнь в стране была такой, чтоб люди не стремились страну покинуть.

Хорошо, если еда у всех - вкусная, одежда - красивая, жильё - удобное, жизнь - радостная.

Хорошо с любовью смотреть на соседнее государство, слушать, как там поют петухи и лают собаки.

Хорошо, чтобы люди, дожив здесь до преклонных лет, постигали Совершенство и уходили отсюда с тем, чтобы уже не возвращаться вновь.

81. Верные слова не обязательно изящны. Красивые слова не всегда заслуживают доверия.

Добрый - не обязательно красноречив. Красноречивый может и не быть добрым.

Знающий не спорит, спорит незнающий.

Мудрый человек не корыстен, он действует ради других.

Великое Дао заботится о благе для всех существ. Всё, что делает Оно по отношению к живым существам, - не содержит насилия и никому не несёт вреда.

Мудрый человек тоже действует без насилия и никому ничем не вредит.

Лао-Цзы

"Не знаю имени.

Но напишу на шёлке: Дао.

Своевольно назову - великое"

ОДИН

Сказал Дао - не сказал ничего.

Промолчал о Дао - выразил пустоту.

Назвал имя - обрёк имя на смерть.

Безымянное есть начало неба и земли.

Имя расторгает чашу Единого

На тьму скучных вещей.

Страсть видит причудливый хаос осколков.

Бесстрастный в каждом видит тайну начала.

Две разные реки из одного источника.

Слитые вместе становятся глубочайшей.

Путь от одной к другой - путь к истоку.

Познаешь прекрасное - посеешь безобразное.

Постигнешь добро - породишь зло.

Иметь против не иметь.

Быть, чтобы скоро перестать.

Труд порождает лень.

Короткое станет длинным, когда найдётся короче.

Низкое - только не слишком высокое.

уху послушание.

Начало - предвестник конца.

Конец - только сон начала.

Вот почему совершаешь бездействие и учишь без слов.

Художник равнодушен к творению.

Завершив труд, не видит заслуги.

Значит, заслугу бессмысленно отрицать.

Вот почему его творение бессмертно.

Уйдут кумиры - народ забудет ссоры.

Пропадут деньги - вор утратит искусство.

И кумир не воскреснет, потому что цена умерла.

Тогда погаснет зависть - ремесло души.

По этой причине заботливый государь

наполняет желудки, опустошает сердца,

гасит трепет желаний, укрепляет плоть.

Потому говорю:

наука - дитя страсти и перемен

и не имеет потомства.

Странствие не знает науки.

Странник не знает открытий,

спокоен и светел.

ЧЕТЫРЕ

Дао пусто, как чаша.

Пока чаша пуста - глубина её бесполезна.

Наполни - польза её исчерпана.

О загадка, родившая тысячу тысяч!

Притупи остриё,

разруби узел,

умерь блеск,

смешай с прахом -

тайна глубины померкнет в пустоте.

Не знаю, откуда происходит,

но знаю - предшествует богам.

ПЯТЬ

Земля и небо совершенны,

оттого безразличны к человеку.

Мудрый равнодушен к людям - живите, как хочется.

Меж небом и землёй -

пустота кузнечного меха:

чем шире размах,

тем долговечнее дыхание,

тем больше родится пустоты.

Сомкни уста -

познаешь меру.

ШЕСТЬ

Приметы невидимого неисчислимы,

рождение его беспричинно.

Не имеет причины - не обладает именем.

Называю глубочайшим

корнем неба и земли.

Подобно прозрачной вуали:

поверхность её бездонна,

глубина её имеет облик.

И так без конца.

СЕМЬ

Земля и небо бессмертны:

ничего не ищут для себя.

Поэтому нет приближения к концу.

Мудрый держится в тени,

оттого светел.

Для себя жаждет одного:

не иметь желаний.

Такая жажда утоляется вечностью.

ВОСЕМЬ

Дао подобно воде.

Вода бесстрастна -

потому не встречает препятствий.

Бесцельна -

Потому всякому приносит пользу.

Зверь ждёт в кустах добычу.

Цветок тянется навстречу солнцу.

Камень скрыт в земле.

Человек в чаще ищет тропу.

А вода холодна, спокойна и прозрачна.

ДЕВЯТЬ

Оставь пустое пустым.

Острое - притупится быстрее.

Наполни чертог золотом и яшмой -

ты подписал приговор сторожам.

Выгляни за порог -

рассказать о своём богатстве и знатности -

увидишь женщину, имя которой - Беда.

Завершив дело, уходи не мешкая.

Вот тебе путь.

ДЕСЯТЬ

Сумел слить душу и тело -

сумеешь ли удержать?

Смягчил дух, смирил страсти -

стал ли снова младенцем?

Когда душа чиста -

куда скрываются заблуждения?

Избавился от знаний -

как управлять людьми и любить?

Осенью внушил добро семенам -

взойдут ли весною прежние цветы?

Постигнешь ответы и суть перемен -

под грузом истин сумеешь ли творить недеяние?

Создавая - не присваивать.

Вершить, сохраняя покой.

Управлять неподвластным?

Я называю такое великим Дэ.

ОДИННАДЦАТЬ

Тридцать спиц сверкают в колесе,

скрепляют пустоту внутри.

Пустота придаёт колесу толк.

Лепишь кувшин,

заключаешь пустоту в глину,

и польза кувшина заключена в пустоте.

Пробивают двери и окна - дому служит их пустота.

Пустота - мерило полезного.

ДВЕНАДЦАТЬ

Пять цветов сбивают зрение с толку.

Пять звуков набиваются в уши, подобно воску.

Пять ароматов убивают вкус.

Охота распаляет азарт.

Блеск драгоценностей манит сойти с пути.

Мудрый полной чаше

предпочитает полную жизнь.

Избегает первого, приветствует последнее.

ТРИНАДЦАТЬ

Слава равна позору.

Гордость сродни горю.

Почему слава равна позору?

Стремишься - из страха умереть безвестным.

Обретя - трепещешь потерять.

Оба вспоены из ключа страха.

Так слава равна позору.

Почему гордость сродни горю?

Гордый привязан к себе:

воин в путах легко уязвим.

Безразличного несчастье не тронет,

стало быть не случится.

Служи людям беззаботно - станешь свободен.

ЧЕТЫРНАДЦАТЬ

Смотреть на него пристально - чтобы разучиться видеть.

Слушать чутко - чтобы разучиться слышать.

Схватить - чтобы ощутить пустоту.

Не нужно стремиться к истоку,

ибо источник и плод его - едины.

Вершина его не знает света,

подножье его не тонет во тьме.

Бесконечное стремится быть названым.

Не сумев - возвращается в ничто,

форму без образа,

сущность без тени смысла.

Встретишь его - узнаешь,

что не имеет лица.

Пойдёшь вослед - придёшь, откуда вышел.

Следуй древнему Дао -

овладеешь кругом вещей.

Познаешь глубокое начало.

Древнее начало, замысел Дао.

ПЯТНАДЦАТЬ

Искусство жизни древних учителей

нельзя описать, передать или выучить.

Ведь нельзя передать, описать или выучить глубину.

Можно намекнуть:

Робкие, будто искали брод в зимней реке.

Начеку, словно опасались соседей.

Учтивые, как почётные гости.

Осторожные путники на весеннем льду.

Простые, подобно куску древесины.

Непостижимые, точно пустота.

Тусклые, как струи паводка.

Они соблюдали спокойствие.

Спокойствием проясняли влажное зеркало перемен.

Следуя Дао, не имели желаний.

Учили блаженству бездействия.

ШЕСТНАДЦАТЬ

Освободить сердце от хлама полезных вещей.

Созерцать равнодушно круг перемен.

Тысяча тысяч, изменяясь стремится к началу.

Возвращение к началу называю покоем.

Покой называю возвращением к сути.

Возвращение к сути есть постоянство.

Постоянство есть возвращение к ясности.

Избегаешь постоянства - следуешь хаосу.

Хаос приводит к злу.

Познал постоянство - стал совершенным.

Совершенный неизменно справедлив.

Справедливый становится господином перемен.

Поднявшийся до постоянства следует небу.

Кто следует небу, следует Дао.

Кто следует Дао, выпал из круга вещей.

Смена жизни и смерти - не для него.

СЕМНАДЦАТЬ

О высочайшем следует знать одно:

существует.

Высокое - любить и превозносить.

Среднего - народ боится.

Низкое - презирает.

Кто не верит - не достоин доверия.

Кто совершает без слов - подобен природе.

Так говорят люди.

ВОСЕМНАДЦАТЬ

Когда исчезло Дао,

пришли совесть и доброта.

От жажды знаний

родилось лицемерие.

Когда шесть родственников в раздоре -

сыновей предпочитают чужим

и соблюдают почтение к отцам.

Когда в государстве смута,

являются стражи порядка.

Их доблесть - слепая верность,

доблесть рабов.

ДЕВЯТНАДЦАТЬ

Освободись от знаний -

ощутишь дыхание мира.

Забудь о совести, любви к людям -

познаешь радость отца

и почтительность сына.

Искорени хитрость, страсть к наживе -

умрёт в мошеннике вор,

и разбойник - в грабителе.

Знания, совесть, хитрость -

только разные формы лености духа,

привычки.

Скромность и простодушие

погасят страсти, дадут простор