Помощь по Теле2, тарифы, вопросы

Когда говорят об истории СССР, такой непростой и с большим количеством трагических событий, то какие-то вещи очевидны: например, количество репрессированных, количество погибших, демографические потери, экономические потери, социокультурные потери.

Но что не учитывается и не полностью осознается - это потери, которые происходили на уровне семей, на уровне того, что происходило с семейными отношениями, с отношениями детей и родителей. Это вещи очень важные, потому что они формируют людей, будущих родителей, которые потом начинают передавать какие-то вещи дальше.

Например, мне кажется, совершенно не осознаны последствия катастрофического вмешательства в семью, которое имело место в течение ХХ века, когда отношения между детьми и родителями фактически разрушались через вмешательство государства.

Автономия семьи полностью нарушалась, а родители воспринимались сначала как инкубатор, а потом - гувернеры, которым государством поручено вырастить солдат, достаточно качественных для нужд государства. Это если говорить про идеологический уровень.

Если говорить про практический уровень, то мы знаем, что индустриализация в России происходила катастрофически быстрыми темпами. В Европе все это происходило гораздо более медленно и плавно. Мы помним все эти ужасы, которые на примере города Лондона описывал Диккенс и прочие, а потом на примере Франции описывал Золя. Ужасы индустриализации, когда у людей ломался уклад, когда, переезжая из деревни в город все новыми и новыми волнами, люди теряли все свои социальные связи, теряли чувство защищенности, теряли свой привычный образ жизни, свои культурные коды, способы реагировать на те или иные события в жизни, на те или иные стрессы. Они оказывались беззащитными перед этим экономическим маховиком, который перемалывал их.

В России индустриализация происходила катастрофически быстрыми темпами, в несколько раз быстрее. Буквально за несколько десятилетий почти абсолютно аграрная страна переселилась в города, потеряв по дороге достаточно большое число людей в войнах, из-за репрессий и голода. Огромное количество молодых людей оказались абсолютно оторванными от родителей, от своей социальной сети, от своей расширенной семьи. Причем это были люди, выращенные в крестьянской культуре, где ты постоянно - в любых своих действиях, житейских решениях, в любых своих ориентировках - связан с большой семьей.

Эти молодые люди оказались на фабриках и заводах, оторванные от всего этого, в довольно тяжелых условиях жизни. Они там создавали семьи, заводили детей. Этих детей не имели возможности воспитывать бабушки, дедушки, которые оставались в деревне. Все эти дети отправлялись на государственное воспитание буквально с двух месяцев.

Мы помним этот период: с двух месяцев женщины должны были обязательно выходить на работу. В два месяца ребенка нужно было отдать в ясли и идти на работу. До 40% детей в советских яслях были в яслях-пятидневках (т. е. круглосуточно – ред.).

Чуть ли не каждый второй ребенок в СССР рос в жесточайшей депривации - как ребенок в доме ребенка, он целыми днями находился без своей матери.

Если мы возьмем индустриальные города, построенные вокруг заводов, это было просто нормой. Почти все дети находились в этой ситуации, что, конечно, не способствовало отношениям между детьми и родителями.

Женщины работали в достаточно тяжелых условиях, у них был тяжелый быт, на который требовалось по несколько часов в день. И даже когда они доставались своему ребенку, они доставались ему чаще всего в измочаленном состоянии, с хроническим недосыпом, с хроническим переутомлением.

Мне кажется, что масштаб этой травматизации даже близко не оценен. Я много консультирую, в группах работаю с молодыми женщинами. Ко мне обращаются мамы в возрасте от 30 до 40 лет, и чаще всего - по поводу того, что срываются на детей, кричат на них, шлепают их. Они не хотят так делать, но ничего не могут с собой поделать.

И когда эти люди из социально благополучных семей начинают рассказывать про свой опыт детства, то это какой-то кошмарный кошмар сплошь и рядом по степени насилия эмоционального, физического, по степени огромной дистанции между детьми и родителями, непонимания родителями, что происходит с ребенком.

Это действительно тяжелое, неблагополучное в эмоциональном плане детство, как у людей из очень маргинальных слоев или детей осиротевших.

Меня всегда поражает масштаб - насколько это распространено, насколько это часто. Благополучные семьи с хорошими, теплыми отношениями, даже пусть у них были какие-то конфликты или тяжелые периоды в жизни, потери, еще что-то, семьи, которые друг для друга, для детей были источником защиты и заботы - скорее исключение, чем правило.

Это, конечно, очень грустно, потому что сейчас люди, которые выросли в этих семьях, сами становятся родителями, а многие из них не становятся.

Что происходило потом? Примерно до середины 1960-х годов была жесткая установка на отбирание детей от родителей, на обращение с родителями как с нанятым персоналом для выращивания детей.

Отдельно - отношение к матери как, во-первых, к инкубатору, во-вторых, еще вечно виноватому инкубатору. Немало написано про практику советских роддомов, когда совершенно непонятно зачем, для чего, с какой целью, без всякой рациональной, разумной, логической причины женщина проходила через издевательства, сопоставимые с помещением в концлагерь или тюрьму. Ее раздевали догола - неизвестно зачем, отбирали все личные вещи - неизвестно зачем, запрещали одеваться - неизвестно зачем, полностью отсекали от семьи - невозможно было никак ни видеться, ни обратиться.

Это было почти нормальным - запугивание молодой матери тем, что она «угробит ребенка» от малейшего неправильного движения: «Что ты делаешь, ты угробишь ребенка».

Рассказывание всяких историй, как кто-то угробил ребенка, - то есть, загоняние в вину, в состояние неуверенности в себе, неполноценности, виноватости, проклятости по всем параметрам. Это носило характер почти магического обряда, чем-то похожего на мрачную инициацию с непонятной целью. При этом постоянная тема - что твой ребенок тебе не принадлежит, что ты его рожаешь для государства, что, когда надо будет, он должен будет пойти и умереть ради государства. Эта повсеместно распространенная тема очень сильно влияла на чувства родителей, на их способность защищать своих детей, на их способность вообще как-то отвечать за ситуацию с ребенком, с семьей.

Это то, что мы получили в наследство к концу советского периода, то, что сейчас проявляется в работе с психологами взрослых людей, когда они все это вспоминают. По их рассказам достаточно легко восстановить состояние их родителей - людей, которые постоянно пребывают в абсолютно беспросветном катастрофическом стрессе, которые перед всеми виноваты, которые не знают, как строить свою жизнь, которые сами - когда начинаешь спрашивать про детство, их родителей, то есть, бабушек-дедушек - имели часто очень тяжелое детство.

Я знаю десятки историй, когда тяжелый детский опыт бабушки влиял на то, как она воспитывала маму. То, что сейчас маме кажется неоправданной жестокостью, холодностью, черствостью, на самом деле напрямую вытекает из этих диссоциированных травм бабушки. И сейчас у мамы, которая была уже в более благополучном состоянии, хватает рефлексии, самоконтроля, чтобы следить: то, как она реагирует на ребенка, ведет себя с ним, - это неправильно, неадекватно, она так не хочет. Другой вопрос, что она не может с этим справиться.

Сейчас самый частый запрос у молодых мам: «Я понимаю, что нельзя кричать, я понимаю, что нельзя бить, но ничего не могу с собой сделать, оно происходит». Но полдела сделано. У нее по крайней мере, есть осознанная позиция, можно двигаться дальше.

Этот уровень травмы, уровень нарушенности не попадает в поле внимания.

Мы говорим о политических уровнях, о гражданских свободах, но мы совершенно не думаем о том, как катастрофически был порушен семейный уровень - автономия семьи, отношения между родителями и детьми.

Что происходило дальше? Если вы помните, потом у нас случились 1980-90-е годы, и понемногу государство отстало от семей, занялось какими-то своими делами. Государство менялось, ему было не до того. Когда-то было больше внимания семьям, когда-то их забрасывали и они сами барахтались, но намеренное воздействие на раздирание родителей и ребенка и на проламывание границ семьи в какой-то момент прекратилось. Например, в 1990-е было плохо с работой, поэтому государству было выгоднее, чтобы женщины сидели дома с ребенком, а не претендовали на рабочие места. Как-то так сложилось, и в результате это «давилово» ослабло.

И в 1990-е годы был такой интересный процесс, когда по мере того, как нищета и крайние формы тяжелой жизни отступали, люди начали обустраивать свое материальное пространство. Сначала они начали покупать еду, когда она появилась. Не было у них денег - покупали один «Сникерс» и делили на семью. Потом стало как-то получше. Все идет по пирамиде Маслоу, как положено.

Потом начали организовывать свое материальное пространство. Помните этот период ремонтов, когда все начали делать ремонт? Все, кто мог, избавлялись от этих ужасных помазанных зеленой масляной краской стен, ржавых труб. Появилось понятие «евроремонт». Если мы опишем, что такое «евроремонт», - это просто, чтобы ничего нигде не торчало и не было ужасно. Помните, коричневая плитка на полу, темно-зеленые масляные стены, прям по мусору помазанные масляной краской, кривые-косые эти все окна, подоконники, ржавые трубы, раковина? Вот это все начали убирать и как-то обустраиваться.

Потом пошла следующая волна: обустроив быт, люди начали обустраивать отношения. Начался процесс восстановления семьи. Начался процесс восстановления отношений между родителями и детьми, который, как мне кажется, гораздо более важное явление в жизни страны в целом, чем какие-то политические моменты.

Политические моменты, возможность отстаивать свои права, формулировать свои права, объединяться с другими людьми ради отстаивания своих прав - они очень сильно зависят от вещей внутри человека.

От того, есть ли у него внутренний стержень, есть ли у него доверие к людям, чтобы с ним можно было договориться и что-то совместно сделать. А есть ли у него вообще представление, что его права чего-то стоят и он чего-то стоит, на что-то имеет право рассчитывать в этой жизни, а не быть расходным материалом? Такие вещи, по моему глубокому убеждению, не идут из головы. Они не идут от того, что кто-то в голове это решает. Они являются естественными и органичными тогда, когда идут из детства, тогда, когда они вырастают из отношений в семье, из отношений с родителями. И поэтому не случайно, что любой тоталитарный режим всегда первым делом начинает нарушать семью.

Возьмите любую антиутопию, в ней это написано - хоть у Оруэлла, хоть у Замятина. И возьмите реальность: любой тоталитарный режим прежде всего начинает ломать границы семьи - потому что когда человек имеет близких, когда человек имеет привязанности, когда у него за спиной семья, у него есть ценности, у него есть стержень, у него есть то, за что он будет биться до последнего. Сломайте это все, оставьте его голым, одним - и пожалуйста: на место освободившейся привязанности можете вставлять вождя, лидера, кого угодно другого, потому что человек не защищен изнутри.

О семейной жизни политических лидеров

Интересно посмотреть на фигуру лидера в России. Обратите внимание, что за ХХ век все лидеры в России, кроме Горбачева, были людьми с неблагополучной семьей. Не входит в понятие вождя благополучная семья.

Хотя, казалось бы, если ты не можешь в своем микрокосме, в своей семье навести порядок, чтобы у тебя было нормально - нормальные отношения, дети нормальные, с женой все нормально, - то чего ты берешься-то страной управлять? Как-то вообще не по чину берешь явно.

Не случайно ведь это европейское требование к руководителю высокого ранга, чтобы у него была нормальная семейная жизнь. Оно про обычную квалификацию, профпригодность. Если ты можешь в нормальном виде иметь микромир, то, может быть, ты сможешь и с макро справиться. Если ты с микро не можешь, то куда ты лезешь вообще?

Почему так? Потому что вообще не имелось ввиду, что этот вождь будет как-то что-то налаживать. То есть не имелось ввиду, что он будет наводить порядок. Имелось ввиду, что он скажет: «Все идем туда что-то завоевывать!» Все должны быть готовы умереть. Для таких целей не нужно быть хорошим семьянином - более того, не полезно даже, наверное.

Когда пришел Горбачев, который начал с женой появляться, я помню вечные разговоры: «Куда она лезет?» Так не должно быть. Должен быть одинокий человек.

То есть все связано на глубоком уровне: политическая картинка, которая кажется людям нормальной, и то, как они видят верхний политический уровень, и то, что происходит на более глубоких уровнях, - на уровнях семьи.

Если мы такую политическую картинку имеем перед глазами, то это о чем говорит? Что мы не собираемся жить нормально. Планов нормально жить, обустроиться у нас нету. У нас есть план туда пойти, сюда пойти, это завоевать, тут «мировой пожар раздуть». Нормально жить - у нас нет такой цели.

Такие вещи очень показательны. Это не просто про то, что так сложилось, а это архетипический уровень коллективного бессознательного про то, как оно видит наши цели, нашу идентичность. И в этом смысле восстановление семьи, восстановление отношений между родителями и детьми, какой-то близости, какого-то доверия, чувства «спиной к спине», что мы тут друг за друга, - очень важно для общего восстановления, для общих перспектив.

Да, это не скажется не завтра, не через пять лет, но это то, что прочно. Можно поменять режим, но если у людей нет внутренней опоры, если у людей нет чувства защищенности, чувства своей ценности из глубины, проросшего изнутри естественным таким стержнем, то все это инвертируется. Это корни травы, что называется. То, из чего потом все растет и вырастает в уже более прочное и сильное.

Рождение советского государства было связано с самой настоящей сексуальной революцией, когда к семейным ценностям относились более, чем либерально. Но уже в 1930-х всё изменилось: создавалось новое брачное законодательство, семья признавалась ячейкой общества, а государство оставляло за собой право на регулирование личной жизни граждан.

Табу на межнациональные браки

В начале 1947 года в СССР наложили табу на заключение браков между иностранными и советскими гражданами. Причиной этому, скорее всего, послужила демографическая обстановка тех времен, которая оставалась проблематичной после ВОВ, последствия которой выразились в разрушенных семьях, малой численности мужчин, а также в уже состоявшихся браках с гражданами враждебных стран. Последнюю «проблему» правительство быстро разрешило, просто признав ранее заключенные межнациональные союзы нелегитимными. Те же, кто осмеливался нарушить указ свыше, попадали под 58 статью - «Антисоветская агитация».

Официальный запрет был снят только после смерти Сталина, но на практике государство оставалось непреклонным в своем протесте на подобные союзы граждан. Неприязнь к интернациональным союзам проявляла себя в действиях. Например, подобного рода «предательство» могло стать причиной исключения из Комсомола и партии, увольнения с работы, отчисления из университета.

Ситуация оставалась неизменной и в период «застоя». Желающие расписаться с иностранцем были вынуждены пройти через КГБ. Несмотря на то, что на уровне закона на межнациональные браки запрета не было, людей активно загружали сбором многочисленной документации и продолжали попытки «вправить мозги» на общественных собраниях. Такая обстановка наблюдалась вплоть до самого распада СССР.

Никаких абортов!

Известно, что в период правления Алексея Михайловича, за аборт на Руси была предусмотрена смертная казнь. С приходом Петра Великого наказание значительно смягчилось - аборт карался ссылкой в Сибирь и каторжными работами сроком на 10 лет, для врача, и заключением от 4 до 6 лет для женщины.

РСФСР была первой, где искусственное прерывание беременности было узаконено на официальном уровне. Случилось это 16 ноября 1920 года. Даже более прогрессивные Европа и США дали добро на аборты только в 1967 и 1970 г. соответственно. С того момента в Советской Республике прерывать беременность можно было абсолютно бесплатно и любых больницах. Более того, для работниц фабрик и заводов, например, существовали особые привилегии первоочередности. Никакой веской причины для аборта не требовалось, достаточно было лишь одного желания несостоявшейся мамочки.

При советской власти либеральность к абортам продолжалась ровно до того момента, пока с 1925 года показатели рождаемости не стали серьезно падать. Быстро сообразив опрометчивость прошлого решения, Народный комиссариат в 1926 году внес поправки в законодательство. Теперь для первородящих женщин и тех, кто делал аборт в последние 6 месяцев, искусственное прерывание беременности было под запретом. К 1930 году услуга аборта стала платной, а спустя еще 6 лет за подобные деяния, если они не были продиктованы медицинскими показаниями, предусматривалась уголовная ответственность.

Результаты, к которым привели принятые меры, вряд ли оправдали надежды законодателей. С момента введения запретов увеличилась численность подпольных абортов, после которых многие женщины полностью теряли способность к рождению детей. Согласно статистике тех времен, нелегальные аборты выполнялись далеко не всегда врачами. Среди общего числа привлеченных к ответственности, последних оказалось всего 23%, в оставшийся процент вошли люди, которые к медицине не имели абсолютно никакого отношения.

В ноябре 1955 года табу на абортирование был снова отменен.

Нет детей - плати налог

«Устав РКСМ включал в себя положение, согласно которому на каждую комсомолку накладывалось обязательство беспрекословно отдаться абсолютно любому комсомольцу по первому его требованию, но при условии, что тот занимается общественным трудом и добросовестно оплачивает членские взносы. Сексуальная революция большевиков привела к увеличению процента суицида и насилия сексуального характера, а советские мужчины все больше предпочитали брать в жены не комсомолок».

С ноября 41-го года в Советским союзе вступил в силу Указ, согласно которому граждан без штампа в паспорте и детей обязывали платить налог. В 1944 к нему вышли поправки, в которых налогоплательщиками выступали бездетные и свободные мужчины в возрастной группе 20-50 лет и дамы 20-45 лет. Уровень налога установили на отметке 6% от заработной платы. Снисходительно отнеслись к тем, чей доход был ниже 70 рублей. Получавшие меньше 91 рубля в месяц уплачивали налог по уменьшенной ставке.

По мнению Правительства, каждая сельская семья была обязана иметь больше трех детей, поэтому для подобных населенных пунктов в 1949 году налог подняли. По новым правилам, семьи с одним ребенком выплачивали государству 50 рублей, с двумя детьми - 25 рублей, а бездетные - 150 рублей. Такое положение дел наблюдалось до 52-го года.

От налога были освобождены те, кто не мог иметь детей по состоянию здоровья или же потерял ребенка. К ряду последних причисляли и без вести пропавших во время ВОВ. Существовали льготы для студентов, чей возраст не перешел за границу 25 лет, а также для удостоенных звания Героя Советского Союза, обладателей трех степеней ордена Славы, военных и их семей. Начиная с 1980 года, льготу сроком на год получали молодожены.

Когда в семьях все-таки появлялись дети, свои или приемные, неважно, родителей освобождали от налогового бремени, чего не случалось в ситуациях, когда у родителей умирало единственное чадо. Налог перестал существовать только в январе 1992 года.

Развод с подробным объяснением

То, как именно должен был проходить бракоразводный процесс, было прописано в законе еще в 1936 году. Но к 44-му году, дабы снизить численность разведенных в стране, власть приняла решение усложнить всю процедуру. Изъявившим желание «развалить» брак в обязательном порядке необходимо было наведаться в суд, а тем, кто норовил поделить детей и совместно нажитое имущество, была прямая дорога в органы прокуратуры. В случае, если последняя оказывалась в числе участников процесса, то и супругам, и свидетелям предстояли допросы.

Судам же было дано распоряжение всеми силами стараться примирить стороны и не давать добро на «бездумные и безответственные» решения о разводе. На практике, система принимала сторону слабого пола и это при том, что подавляющая часть заявлений о разводе поступала от мужчин.

Такая политика Советского Союза дала свои плоды в виде красивой статистики. Если в 40-ом году численность разводов была на уровне 198 000, то к 45-му году показатель упал до 6 600. Однако, судом и прокуратурой дело не ограничивалось. Стремящиеся разойтись были обязаны выплатить пошлину, которая в 1936 году была установлена в размере 100-200 рублей, а к 1944 увеличена до 500-2000 рублей. Стоит ли говорить, что по тем временам это были баснословные деньги.

В 1949 году деятельность низшей инстанции в СССР признали чрезмерно снисходительной, что во многом усложнило ситуацию. Но с приходом Брежнева, в 65-ом году несчастные супруги смогли вздохнуть свободно. С того момента процесс расставания был значительно упрощен. Прекратились печати в СМИ, о предстоящих судебных заседаниях, прокуратура разводами больше не занималась. Численность разводов после этого выросла в 2 раза, с 360 000 в 65-ом году до 646 000 в 66-ом.

Семья как на ладони

В советских фильмах можно видеть, как решались вопросы интимного характера на партсобраниях, где небезразличные комсомолки с большим интересом погружаются в личную сферу других героев. Прекрасно описаны подобные судилища в одной из песен Александра Галича «Красный треугольник», где после длительных оправданий, перед участниками партсобрания, за «любовь на стороне», герой песни все же примиряется со своей супругой не без настойчивого влияния общественности.

...Ой, ну что тут говорить, что ж тут спрашивать?
Вот стою я перед вами, словно голенький.
Да, я с племянницей гулял с тети Пашиной,
И в «Пекин» ее водил, и в Сокольники.

Поясок ей подарил поролоновый
И в палату с ней ходил в Грановитую.
А жена моя, товарищ Парамонова,
В это время находилась за границею...

Как и в фильмах, в реальной жизни в Советском Союзе часто организовывались собрания общественности, на которых обсуждали семейные дела. Если супруг узнавал о неверности своей половины, то мог смело обращаться в профком, организацию комсомолов или в партком, которые вынуждали виновника возвратиться в семью, а в некоторых случаях заставляли оправдываться за свои деяния перед коллективом. С целью более эффективного воздействия, человека могли лишить премии, выгнать из партии и т.п.

Арест за мужеложство

В начале 20-х годов в Советском Союзе, одновременно с узакониванием абортов, легализовали и мужеложство. Уже к 1922 году такой статьи в УК не было. Дабы подтвердить свое либеральное отношение к однополой любви, в 1926 году советское представительство пригласило в Россию гея-эмансипатора Мангуса Хиршфельда, который в последствии основал мировое сообщество сексуальных реформаторов. После этого поступка европейские чины возвели СССР в ранг образца секс-терпимости. А вот Герберт Уэльс посчитал Советский Союз слишком терпимым.

Тянулось это недолго, ровно до декабря 1933 года. Тогда из-под пера ВЦИК вышло решение, ставшее в 34-ом году законом, внесенным в УК. Согласно документу, за сексуальные отношения, носящие гомосексуальный характер, было предусмотрено тюремное заключение на срок до 5 лет. При аналогичных отношениях, но с несовершеннолетним наказание ужесточалось до 8 лет. Первые обвиняемые появились в 1933 году, а за все время существования закона под статью попало 130 человек.

Не обошел закон и популярного певца советских времен - Вадима Козина, которого засудили на 8 лет, сослав на Колыму. Действие закона прекратилось только в июне 1993 года.

А задумывались ли вы когда-нибудь, почему в СССР кондомы именовались изделием под №2? Ответ прост - это показатель плотности резины. К слову сказать, номера 1 удостоились противогазы. Поговаривают, что плотность презерватива была настолько сильной, что изделие могло выдержать объем ведра воды. Изначально, кондомы изготавливались из менее прочной резины с №4, но такие изделия были весьма ненадёжны.

Первое производство собственной продукции было развернуто на заводе резинотехнических изделий в Баковке (Подмосковье), затем открыли еще ряд производств: в Киеве, Серпухове, Армавире. При Хрущеве ассортимент кондомов увеличился до трех размеров, а приобрести средство контрацепции можно было в аптеке.

Упаковывались изделия в специальные конвертики из бумаги, при повреждении которой презерватив быстро высыхал и становился непригодным к использованию. В упаковке располагались два изделия, а чтобы они не прилипали друг к другу, их припудривали тальком. По словам испытателей тех времен, пахли презервативы не очень приятно и, вообще, были неудобными. Производство по «неудобному» ГОСТу продолжалось до 1981 года, после чего вышел новый стандарт, изделия по которому напоминали современные экземпляры.

Среди огромного количества советских семей было и .

Что такое семья - знает практически каждый. В семье начинается наша жизнь, она вводит нас в мир, дает первые навыки, помогает пережить все радости и трудности. В семье мы получаем тепло, опору и поддержку, необходимые каждому. Только семья, конечно, если она благополучна, может создать ту неповторимую атмосферу близости, общности и взаимной заботы, без которой невозможно нравственное развитие человека. Не меньшее значение она имеет в жизни всего общества, как одна из важнейших его ячеек. От семьи зависит обеспечение непрерывной смены поколений и воспроизводство самого населения.

Согласно данным Всесоюзной переписи населения 1979 г., в СССР проживает 66,3 млн. семей. От благополучия семьи, психологического микроклимата зависит, какими вырастут в ней дети. КПСС рассматривает семью как одну из высших моральных ценностей нашего общества и требует от партийных, советских, хозяйственных и общественных организаций всячески поднимать престиж материнства, создавать атмосферу особого уважения к семьям, имеющим детей.

В СССР семейно-брачные отношения регулируются государственным законодательством. Законом устанавливается брачный возраст, недееспособность к браку, имущественные права супругов, ответственность за воспитание детей, правовые нормы поведения в семье, расторжение брака или его недействительность.

Советское законодательство, призванное охранять и укреплять брачно-семейные отношения, основано на глубоко гуманных принципах. В нем предусмотрены и оговорены все основные моменты семейных отношений: единобрачие, добровольность и свобода вступления в брак, материальная и моральная поддержка семьи, государственная охрана интересов матери и ребенка.

В СССР создана система государственных, общественных и медицинских мероприятий по охране материнства и детства, что способствует укреплению семьи. Забота о детях, охрана материнства и детства законодательно закреплены в Конституции СССР. В статье 42, гарантирующей права граждан на охрану здоровья, подчеркивается особая забота о здоровье подрастающего поколения, а в статье 53 говорится, что «Государство проявляет заботу о семье путем создания и развития широкой сети детских учреждений, организации и совершенствования службы быта и общественного питания, выплаты пособий послучаю рождения ребенка, предоставления пособий и льгот многодетным семьям, а также других видов пособий и помощи семье».

Гарантированный женщинам отпуск по беременности и родам оплачивается из средств государственного страхования в размере 100 % заработной платы. На время отпуска по беременности и родам за женщиной сохраняется место ее работы. При желании мать, имеющая грудного ребенка, после окончания послеродового отпуска может получить частично оплачиваемый отпуск с сохранением места работы до достижения ребенком 1 года и дополнительный отпуск без сохранения заработной платы по уходу за ребенком до достижения им 1 1 / 2 лет, а в дальнейшем и 2 лет, с сохранением непрерывного трудового стажа и стажа работы по специальности.

Ярким подтверждением заботы о матери и ребенке является постановление ЦК КПСС и Совета Министров СССР «О мерах по усилению государственной помощи семьям, имеющим детей» (1981): введена выплата государственного единовременного пособия по случаю рождения первого ребенка в размере 50 руб. 100 руб. при рождении второго и третьего ребенка; увеличен на 3 дня ежегодный оплачиваемый отпуск женщинам-работницам, имеющим двух и более детей в возрасте до 12 лет; повышен размер государственного пособия одиноким матерям до 20 руб, в месяц на каждого ребенка (оно выплачивается до достижения ребенком 16 лет, а учащимся, не получающим стипендию,- 18 лет).

В последние годы проблемы семьи не сходят со страниц газет и журналов. Это свидетельствует не только о растущем интересе к тому, как живут и развиваются наши семьи, но и о стремлении помочь им в разрешении трудностей, возникающих на их жизненном пути. Вносят в это свой вклад и медики, изучая физиологические и психологические аспекты семейной жизни.

Все это полезно знать и неспециалистам: можно оценить свой опыт, сопоставив его с опытом других, увидеть свои особенности и задуматься над ними. В таком сравнении немалый смысл: не обязательно стремиться быть таким, как все, но опыт многих помогает выбрать правильный путь для себя.

Часть 1. Советский брак с 1917 г до начала 1950-х г

Несмотря на внешнюю интимность, форма свадебной церемонии почти всегда определяется установками власти. В императорской России существовал только церковный брак, который заключался по благословению церкви, а венчание проводилось по строгим религиозным обрядам. Только этот брак имел тогда подлинную юридическую силу, а регистрация актов гражданского состояния возлагалась исключительно на религиозные институты. В атрибутику этого значимого «действа» входило венчание в храме, при этом подразумевалось наличие обручальных колец, белого венчального платья невесты и фаты, а также пышного праздничного застолья.
С 1917 года новая коммунистическая власть отказалась от утонченной эстетики русского венчания, покончив с его пышностью и великолепием. Официальная брачная церемония теперь отличалась революционной простотой, сдержанностью и крайним аскетизмом: ни кольца, ни венчального белого платья, ни последующего праздничного застолья.
В новом советском государстве символику свадеб теперь определили кодексы о браке и семье. Первый такой документ появился уже в 1918 году. Таким образом, была реализована давно назревшая общественная потребность во введении гражданского брака. Такая форма брака обеспечивала определенную свободу частной жизни и способствовала уничтожению уже отживших, феодальных черт российской семьи.

В советской России при органах местного самоуправления стали действовать ЗАГСы, при этом они были подведомственны и НКВД.
Правила светской свадебной церемонии были значительно упрощены. В кодексе лишь указывалось, что заключение брака должно публично проводиться в определенном помещении. При этом от будущих супругов должно быть предварительное заявление и удостоверения их личности.
Уже после перехода к НЭПу вновь встал вопрос — в какой форме и с соблюдением каких правил следует заключать брак в обществе строителей коммунизма. Хотя, при этом, четкого и удобоваримого суждения о форме брачного ритуала новая власть так предложить и не смогла. Одна часть большевистской верхушки к институту брака относилась скептически. «А нужен ли он теперь свободному советскому человеку?». Другая, с особым остервенением и фанатизмом, воевала с церковными свадебными обрядами и ритуалами.
Еще в начале века Троцкий писал Ленину о том, что считает семью полностью изжившим себя буржуазным институтом. И что об этом обязательно надо разъяснять рабочим. Ленин соглашается с ним: «…И не только семья. Все запреты, касающиеся сексуальности, должны быть сняты… Нам есть чему поучиться у суфражисток: даже запрет на однополую любовь должен быть снят». Возможно благодаря столь смелым и сверхлиберальным взглядам большевиков во власти, в 1918 году в советском государстве был принят закон об отмене наказания за гомосексуализм.

В декабре 1917 года выходят декреты «Об отмене брака» и «О расторжении брака», а также — декрет «О гражданском браке». Согласно новым законам, признавался только гражданский брак, а церковный, «наряду с обязательным гражданским, является частным делом брачующихся». Брак, согласно новому закону, становится актом, который устанавливал гражданское и моральное право супругов, а внебрачные дети теперь уравнивались в своих правах с законнорожденными. Ведение регистрационных книг гражданского состояния теперь возлагалось на официальные государственные органы страны, а документы о заключении брака, выданные в дореволюционный период религиозными институтами, теперь приравнивались к документам, выданным советскими ЗАГСами.
Одной из самых ярких фигур, выступающих против института брака во времена НЭПа, была Александра Михайловна Коллонтай. Она была лидером женского движения, одной из разработчиц «Кодекса о браке», а также первой женщиной – наркомом (министром) и дипломатом в Советской России. В период НЭПа Коллонтай была заведующей женотдела ЦК РКП(б). Этот отдел вел борьбу за повышение статуса женщины в новом обществе и за уравнивание ее прав с мужчиной. Помимо этого женотдел вел активную работу по ликвидации неграмотности среди женщин, которая в тот период была просто катастрофической, а также занимался информированием о новых условиях труда и организации семьи.
Кстати, мало кто знает, но, в первые же послереволюционные месяцы, в принятых новой властью Декретах, содержались пункты, которые касались женских прав. Во-первых, был запрещен ночной труд женщин, во-вторых, с ноября 1917 года женщинам полагалось пособие по беременности и родам, в-третьих, устанавливалась равная оплата труда и для мужчин и для женщин, и в-четвертых, в Декрете о гражданском браке уравнивались женские права в семье и браке.

В первую половину 20-х годов ХХ века появились свои коммунистические ритуалы – «красные крестины», «октябрины» и «красные свадьбы». Подобные церемонии воспринимались советскими людьми не как семейные празднества, а как значимые общественно-политические события. Такое массовое явление как «красные свадьбы» просуществовало почти до середины 30-х годов. Первой «красной свадьбой» можно назвать свадьбу наркомов Коллонтай и Дыбенко (знаменитого предводителя балтийских «братишек»), которая состоялась в марте 1918 года. Невеста была старше жениха на 17 лет. К моменту свадьбы Александре было 46, а голубоглазому красавцу Павлу — 29. Их страстный, пламенный революционный брак просуществовал до 1923 года.
К середине 20-х годов ЗАГСы выходят из подчинения НКВД и полностью переходят под юрисдикцию местных советов. Но принятие в 1926 году нового брачно-семейного кодекса, приравнивавшего не зарегистрированные браки к зарегистрированным, свело на нет значимость свадебного обряда. Фактический брак теперь в любой момент мог по решению суда получить юридическую силу. Таким образом власть полностью устранялась от его регулирования.
Юридическое оформление брака и форма церемонии (церковный или гражданский) теперь стали частным делом вступающих в брак. На рубеже 20-30 –х гг. традиция ношения обручальных колец, зародившаяся еще в стародавние времена, начала отмирать. Теперь их не надевали не только молодожены, но и супруги со стажем. Причиной этому была прежде всего идеологическая властная установка – отрицание прежней церковной венчальной церемонии, как пережитка прошлого. А также материальные трудности, заставляющие нередко отдавать дорогие сердцу семейные реликвии в систему Торгсина. В начале 30-х годов, в связи со всеобщей паспортизацией населения и введением обязательной прописки паспортов, ЗАГСы были вновь переподчинены НКВД. Это было сделано с целью возможности учета демографических изменений в стране.
ЗАГСы НКВД теперь стали размещаться в зданиях местных отделов милиции. Это, естественно, не придало обряду бракосочетания дополнительной торжественности, если не считать штампа в паспорте. Единственный антураж – стол, покрытый красной скатертью, на стене – портрет Ленина и строгий делопроизводитель. А в качестве музыкального сопровождения – гимн… Так свадьба стала самым обыденным событием в жизни советского человека.

Интересное описание советской свадьбы дает иностранный гражданин (нотариус) Луис Ойос Каскон в своей книге «Московский меридиан». Ему «посчастливилось» побывать на свадьбе инженеров в августе 1932 года в качестве свидетеля. У жениха «была трехдневная щетина, он стоял в рубахе с засученными рукавами и без носков.» На невесте «также не было чулок, а голова была непокрыта». Они лишь предъявили сотруднице ЗАГСа свои профсоюзные билеты, она « зарегистрировала их брак без какой-либо торжественности», и через минуту они покинули помещение. Вот и вся церемония…. То есть свадьба, по его мнению, превратилась в самую скучную и обыденную процедуру, все- равно, что остановиться и «выпить аперитив, чтобы затем идти своим путем».
В 20-30-е годы в советском обществе семья потеряла былой статус, а слова — «семейный очаг», «семейный уклад» стали восприниматься обществом как некий архаизм, «буржуазная» семья с его эгоистическим, закостенелым индивидуализмом была объявлена виновной в моральной и социальной патологии отжившего дореволюционного общества. Семья теперь воспринималась как «ячейка общества», как часть большого и дружного коллектива единомышленников – счастливых строителей нового коммунистического общества. Главную ответственность за воспитание детей теперь возложили на государственные дошкольные и школьные учреждения. Они должны были исправлять «негативное» воздействие семьи на формирование личности ребенка.

К концу 30-х году в СССР были официально провозглашены нормы семейной жизни, включающие в себя ориентацию на моногамный брак. Несмотря на изменения формы брачного ритуала, суть семейных ценностей и норм семейной жизни в советском обществе остались прежними. Они практически полностью совпадали с традиционными, религиозно-патриархальными. А в 1944 году власть оформляет Указ, который вновь возвращает официальному браку былой статус. Теперь юридически действительным будет признаваться только зарегистрированный брак. Толчком этому послужило примирение в период войны государства с православной церковью. Это породило в народе надежду на более лояльное отношение к церковному венчальному браку, или хотя бы к традиционной брачной обрядности.

В период позднего сталинизма уже начинается приветствоваться проведение свадебных торжеств. Об этом свидетельствуют такие фильмы, как «Свинарка и пастух», «Свадьба с приданым», «Кубанские казаки». В «Свадьбе с приданым», которая вышла на экраны в 1953 году, была показана любовь бригадиров двух соревнующихся колхозов – Ольги и Максима. Апофеозом отношений молодых людей (которых блестяще сыграли Вера Васильева и Владимир Ушаков) стала традиционная осенняя большая свадьба, на которой невеста появляется в белом платье и в небрежно накинутом на голову белом шелковом шарфике, напоминающем фату.
Но в сталинскую эпоху власть придерживалась весьма строгих правил нормирования процедуры заключения брака. Так, в 1947 году официально было запрещено заключать браки между советскими и иностранными гражданами. Сама же свадебная церемония, с ее традиционными нарядами жениха и невесты, букетами цветов, обменом колец, застольем и танцами молодых, так юридически и не была закреплена, оставаясь по-прежнему лишь частным актом. Ритуал осуществлялся только по желанию вступающих в брак.
Возможно поэтому многие замечательные традиции и обряды русской свадьбы в наше время оказались безвозвратно утерянными. А ведь в старину этим обрядам придавалось огромное значение. Они считались самыми важными на пути молодых к браку. И если по какой-либо причине свадебный обряд нарушался, или не выполнялся как положено, то этот брак уже считался несостоятельным, то есть не совершенным до конца.

Революционные идеи начала XX века и Великий переворот 1917 года, в результате которого к власти пришли большевики, смяли, перевернули все прежние устои и традиции, по которым жило и развивалось российское общество на протяжении многих веков. Одни из самых основополагающих и фундаментальных устоев общества, всячески поддерживаемые Православной церковью – заключение брака и крещение детей, права и обязанности супругов, основы семейной жизни – всё это объявлялось поповским мракобесием, и было исключено из новой революционной действительности.

Упразднением института семьи и брака новая власть занималась целеустремлённо и творчески.

Церковный брак был упразднён ещё в конце 1917 года, а, по мнению В.И. , незачем, упразднив один ритуал (венчания), заменять его другим (гражданской регистрацией). Идеологами и вдохновителями отмены семейных отношений были, как ни странно, женщины – «музы » Александра Коллонтай и Инесса Арманд.

Эти умные, красивые, состоятельные и блестяще образованные женщины, пребывавшие в замужестве, не были измучены нищенским бытом, им потакали их мужья, они имели детей (у Арманд их было пятеро, у Коллонтай – один сын). Они оказались вовлечены в революционную деятельность, в которой не было места семейным отношениям, марксистская идеология скорее отвергала семью, революции требовались идейные борцы, раскрепощённые во всех отношениях, признающих, что семья – это пережиток буржуазного прошлого. Женщина и её дети прежде зависели от мужа и материально, и морально. Теперь же, в новых условиях, женщина станет самостоятельной и самодостаточной, воспитанием её детей займутся сады и ясли, приготовлением еды – общественные кухни, стиркой белья – прачечные, а соратники по революционной борьбе станут единомышленниками и в постели, благо, оба теперь, и он, и она называются «товарищ». Но, по иронии судьбы, именно регистрация брака А. Коллонтай и П. Дыбенко стала первой записью в первой книге Актов гражданского состояния Советской Республики, именно измена мужа станет для Коллонтай очень тяжёлым ударом, как бы Александра Михайловна себя не убеждала в отсутствии обиды и ревности.

К абортам новая власть отнеслась благосклонно, только требовала от женщин, чтобы проводилась эта операция в медучреждениях квалифицированным персоналом. Идеей коммунистического сожительства особенно глубоко прониклись перманентно пребывавшие в революционном угаре студенчество и пролетарская молодёжь: общие жёны, еда, жильё – права есть, а об обязанностях задумываться незачем, коммуна, товарищи!
Новый, второй Кодекс законов о браке и семье, принятый в 1926 году, ещё более усугубил маргинальную суть новых семейных отношений. Законодательством признавался действительным, так называемый фактический брак, то есть, достаточно было подтвердить факт совместного сожительства, ведения общего хозяйства, воспитания детей и демонстрация супружеских отношений перед посторонними (третьими) лицами.

В итоге, из 10 заключённых таким нехитрым способом браков, 9 распадались в течение года, и такая «семья» оказалась вполне легальным инструментом удовлетворения распущенности и беспорядочных половых связей.
Но, видимо, маятник дошёл до своей крайней точки либеральных семейных отношений, и в тридцатых годах столь же стремительно пошёл в обратную сторону. Начался активный процесс формирования и укрепления советской семьи – ячейки общества. Убеждённые марксисты и пламенные революционеры, обладавшие преимущественно ораторскими талантами, но не способные к практической созидательной работе, уходили с насиженных партийных мест (далеко не всегда добровольно). Пришедший к власти И.В. , прагматик и реалист, прекрасно понимал, что страну надо поднимать в кратчайшие сроки, и граждане этой страны должны заниматься производительным и самоотверженным трудом, а не поисками очередного партнёра для спаривания. Общинно-племенной строй ушёл безвозвратно, устойчивые семейные отношения надёжно цементировали общество, а государство позиционировало себя, как одну большую семью во главе с мудрым, всевидящим Отцом. Женщины, боровшиеся за равноправие с мужчинами, получили «прав» с избытком: кроме рождения и воспитания детей, домашней работы, советские женщины работали на стройках и предприятиях наравне с мужчинами, но за меньшую зарплату.

1936 год – принят третий Семейный кодекс. Регулированием семейных отношений, демографической ситуации в стране взяло под неустанный контроль государство. Сразу же были запрещены аборты, женотделы закрыли ещё в начале 1930 года, но парткомы и профкомы активно вникали в жизнь каждой семьи, даже когда их об этом не просили. Постепенно возвращается патриархальный уклад семьи, но с социалистическими поправками. Так, едва родившись, ребёнок оказывается в яслях, чтобы мать не отвлекал от строительства коммунизма. Далее – садик, школа, ПТУ (реже - институт), с младых ногтей дети получали изрядную дозу социалистической пропаганды и к 16-18 годам становились, в подавляющем большинстве, активными строителями коммунизма с правильной ориентацией на советские ценности и на верность партии. Свободная любовь была заклеймена как антисоветская, а выявленные лица с гомосексуальной ориентацией отсиживали свои немалые сроки в «местах не столь отдалённых».