Идеи французских просветителей разделяла не только императрица, но и некоторые русские вельможи. Граф Андрей Шувалов был известен дружескими связями с Вольтером и считался среди просветителей «северным меценатом». На средства князя Д.А. Голицына (1734-1803) в Гааге печаталось запрещенное во Франции сочинение Гельвеция (1715-1771) «О человеке». Фаворит Екатерины граф Григорий Орлов (1734-1783) и граф Кирилл Разумовский (1728-1803) соревновались друг с другом в предоставлении благоприятных условий для творчества подвергавшегося гонениям на родине, во Франции, Ж.Ж. Руссо. При дворе Екатерины обсуждали произведения известных французских просветителей, переводили их на русский язык.

Крестьянская война 1773-1775 гг. Емельяна Пугачева (1740 или 1742-1775) и Великая французская буржуазная революция 1789 г. положили конец заигрываниям Екатерины II и ее окружения с идеалами Просвещения. Штурм Бастилии, тревожные сведения о сожжении дворянских замков напоминали русским феодалам о крестьянской войне в России.

Получив известие о казни Людовика XVI, двор объявил шестидневный траур в Петербурге. Россия стала пристанищем для французских изгнанников. Любая информация о событиях во Франции подвергалась строжайшей цензуре, были разорваны дипломатические отношения с Францией.

Одновременно усилилась и внутренняя реакция. Первой жертвой стал писатель, мыслитель А.Н. Радищев (1749-1802) – автор «Путешествия из Петербурга в Москву». В 1790 г. А.Н. Радищеву был вынесен смертный приговор, замененный в 1792 г. ссылкой в Тобольск сроком на 10 лет. Вслед за Радищевым репрессиям был подвергнут издатель Н.И. Новиков (1744-1818), который в 1792 г. был арестован и заточен на 15 лет в Шлиссельбургскую крепость. Судьбу Радищева и Новикова разделили и некоторые другие активные представители Просвещения.

Эти факты знаменовали открытый конец политике просвещенного абсолютизма в России.

В истории России едва ли можно найти время, равное по своему значению преобразованиям первой четверти XVIII в. С деятельностью Петра I историки связывают новый период русской истории. Преобразования оставили глубокий след прежде всего тем, что они охватили самые разнообразные сферы жизни страны.

В итоге преобразований Россия стала сильным европейским государством. Во многом была преодолена технико-экономическая отсталость, зарождались элементы капиталистического уклада.

Политику Петра I, направленную на развитие российской промышленности, продолжили Елизавета Петровна и Екатерина II. Во второй половине XVIII в. производительные сипы России сделали большой шаг вперед не только в количественном отношении, но и в качественных параметрах.

Формируется всероссийский рынок, расширяется применение вольнонаемного труда, создается банковская система, развивается рыночная инфраструктура – в России стал необратимым процесс складывания капиталистических производственных отношений. Несмотря на это господствующее положение в стране занимало дворянство, обладавшее монополией на землю и на крестьянский труд.

С императрицей Екатериной II связана политика просвещенного абсолютизма в России. Век принизывала идея внесословной ценности человека, носителями которой были выдающиеся деятели русского Просвещения. Враждебное отношение к Французской революции, преследование передовых людей внутри страны свидетельствовали о конце этой политики.

***
Одним из первых российских мыслителей, кто уже в первой половине XVIII века увидел новые явления в жизни России и попытался осмыслить их с просветительских позиций, стал Василий Никитич Татищев (1686-1750). Понимая, что России необходимо самой найти свою историческую дорогу, ведущую в будущее, Татищев попытался использовать самые современные тогда достижения западноевропейской науки, преломив их в соответствии с отечественным историческим опытом. Именно потому он и оказался человеком, стоявшим у истоков зарождения многих тенденций в русской философской и общественно-политической жизни.

Так, впервые в истории российской общественной мысли Татищев рассматривал все проблемы с позиций философского деизма, основы всего просветительского мировоззрения. Деисты в своих учениях соединяли материалистические и идеалистические воззрения. Соединение это было чаще всего механическим, потому-то деизм и был всегда внутренне противоречивым. Но сам факт уравнения деистами Божественного Промысла (то есть идеального) и "естественного бытия" (то есть, материального) сыграл значительную роль в истории.

В своем труде "Лексикон Российской исторической, географической, политической и гражданской" Татищев дает именно деистическое определение понятия "естество" ("натура"). Это определение противоречиво. С одной стороны, Бог есть "начало всех вещей в мире", а с другой - Бог тоже входит в понятие "естество", наряду с "тварью" (животными). С одной стороны, природа определена Божией Премудростью, а с другой вещи, тела и даже "духи" находятся в неком всем им общем природном состоянии.

В этой-то противоречивости понимания существа взаимоотношений Бога с миром и заключается нечто новое в российской общественной мысли. Бог Татищева растворяется в природе, соединяется с "естеством". Поэтому татищевское определение "естества" - это деистическая попытка найти определение некой субстанции, даже "материи", как некого единого состояния всего живого, всех вещей и даже душ человеческих. Иначе говоря, Татищев стремится подняться до взгляда на природу, на окружающий мир, как на "единое целое".

И если Татищев раздумывал над проблемами соотношения материального и идеального с деистических позиций чисто теоретически, то впоследствии М.В. Ломоносов, стремясь связать философию с выводами естествознания, стал искать естественнонаучные доказательства материальности мира.

Михаил Васильевич Ломоносов (1711-1765), вслед за Татищевым, но независимо от него, пришел к признанию единства природы. "Я натуру нахожу везде себе подобную, - писал он. - Я вижу, что лучи, от самых отдаленных звезд к нам приходящие, с тем же законом в отвращении и преломлении, которым и солнечное и земного огня лучи последуют и для того то же средство и свойство имеют. Подобным образом уверясь, что и в кометах воздух и пары те же, как здешние, имеют свойства".

Много размышлял Ломоносов и над понятием "материя". В его работах можно встретить несколько уточняющих друг друга определений. "Материя есть то, из чего состоит тело и от чего зависит его сущность", - писал он в "Опыте теории о нечувствительных частицах". В другом месте встречается и такое определение: "...Материя есть протяженное несопроницаемое, делимое на нечувствительные части (сперва, однако, надо сказать, что тела состоят из материи и формы, и показать, что последняя зависит от первой)".

Можно заметить, что татищевское понимание сущности "естества" было более диалектическим. Иначе говоря, Татищев теоретически осознавал сложное диалектическое взаимопроникновение идеального и материального. Ломоносов пошел дальше, доказывая независимость второго от первого, подчеркивая именно материальность окружающего мира. Исторически это было, видимо, неизбежно, но взгляды М.В. Ломоносова более механистичны по сравнению с философскими воззрениями В.Н. Татищева.

Деистической картины мира придерживались и другие российские просветители, продолжая большей частью ломоносовскую линию. Интересны в этом отношении суждения Дмитрия Сергеевича Аничкова (1733-1788) о соотношении души и тела, то есть идеального и материального в его "Слове о разных способах, теснейший союз души с телом изъясняющих". Другой мыслитель второй половины XVIII века Яков Павлович Козельский (1728-1794) в своем труде "Философические предложения", говоря о натуре (т.е., природе), строго разграничивает "натуральное" или естественное от "вышенатурального", "вышеестественного" или сверхъестественного. "Натурою, - пишет он, - называется действующая сила всякой вещи, и потому натуральное называется то, что из силы и существа какой вещи разуметь и истолковать можно; например, натуральное дело огня жечь; а чего из силы и существа вещи разуметь и изъяснить не можно, то называется вышенатуральное, вышеестественное, или чудо; например, вышеестественное дело, или чудо, было то, что пророк Моисей ударом жезла истощил воду из камня".

Пафнутий Сергеевич Батурин (1740/1741 - 1803) привлекал материалистические идеи для доказательства вредности масонства в своем трактате "Исследовании книги о заблуждениях и истине", в котором он критиковал учение крупного западноевропейского масона-мистика Л. Сен-Мартена, изложенное в книге "О заблуждениях и истине" (она была переведена на русский язык русскими масонами и издана в Москве).

Пытались российские просветители изложить свои философские воззрения и в литературной, даже стихотворной форме. Петр Андреевич Словцов (1767-1843) в своем литературно-философском трактате "Материя" (1796 г.) писал:

Хотя непостижимым сим резоном
Колеблюсь я принять идеализм,
Однак дерзаю защищать с Стратоном
Систему вещества против софизм.
Материя, все массы образуя
И бесконечну цепь существ связуя,
Объемлет все до заднего кольца:
От грубой глыбы даже до Творца.
Она, в различны виды наряжаясь,
Живет и в насекомых, и в слоне;
И в разноцветны краски изменяясь,
Сияет в ясной льдине и в огне,
В дожде играет алыми дугами,
А в норде огненными облаками.

История показывает, что увлечение просветителей деизмом стало одним из этапов в рождении и распространении материалистических учений. Впрочем, свои крайние формы выражения - вплоть до атеизма - материализм XVIII века нашел, как уже говорилось, только во французском просветительстве.

И, тем не менее, проблема остается. Противоречивое восприятие просветителями идеи Бога, их стремление все и вся объяснить естественными причинами сыграло двоякую роль в истории. С одной стороны, их пропаганда научного знания, открытое воспевание человеческой свободы как бы двинули вперед всю европейскую цивилизацию, раскрепостив человеческую личность. Но, с другой стороны, результатом такового мировосприятия стало все более ширящееся убеждение людей в их способности жить без Бога, более того, устраивать жизнь лучше Бога. Отказ от понимания мира как Божественного Творения означал и отказ от вечных и Высших истин. Получалось, что человек сам, без Божией помощи может построить справедливый и счастливый мир. Если нет Бога с его законами, то человек должен сам устанавливать свои законы, сам решать, как ему жить.

Исторический же опыт свидетельствует, что отказ от Высших, Божественных истин всегда приводит человека не к счастью, но к торжеству самопроизвола, к довольно быстрой замене Бога Небесного, на бога земного, к возникновению религиозности в иных, более низких, более искаженных, "идолопоклонских" формах. Кстати, это случилось уже в конце XVIII века, когда якобинцы попытались установить во Франции новый религиозный культ Разума.

И в этом смысле XVIII век стал временем, когда европейский человек впервые за последние столетия задумался - а на что способен он сам, без Бога? Естественно, подобный вопрос встал и перед русским человеком.

Впрочем, русские просветители XVIII столетия никогда не отрицали саму идею Бога. И это не случайно, ведь для русского сознания вообще, и русского философствования, в частности, наиболее органичным всегда было и остается религиозно-мифологическое мировосприятие. Так и мыслители XVIII века были критически настроены по отношению к церкви, а не к религии как таковой. Более того, главной целью русского просветительства было все то же, присущее всему отечественному любомудрию, стремление понять итоговый замысел Божий, но только не с помощью теологии, а посредством человеческого разума, с помощью науки. (Кстати, собственно атеизм и материализм на русской почве появились достаточно поздно - во второй половине XIX века.). А ведь в XVIII веке наука достигла поразительных успехов, открывая все новые и новые "тайны естества". Ну, как тут было не увлечься изучением "естественных" законов!

Вот и просветители облекали свое деистическое мировоззрение в форму "естественного закона" или, иначе, в форму теории "естественного права". Истоки теории "естественного права" восходят еще к Аристотелю. Однако полностью оформилась она на протяжении XVII-XVIII веков в русле учений Нового времени.

Что же это за "естественный закон"? Уже В.Н. Татищев понимал, что мир развивается по определенным законам - по Божественному, который изначально заложен Господом, и по "естественному", который вырабатывается в мире (природе и обществе) сам по себе. При этом Татищев не отрицал Божественный закон в пользу "естественного", но пытался, опять же деистически, совместить эти два закона.

Самым важным в рассуждениях Татищева о "естественном законе" является то, что на первое место выходит разумная любовь к себе или, иначе, принцип "разумного эгоизма", в этом и заключается суть "естественного закона". В этом случае целью существования человека становится достижение "истинного благополучия, то есть спокойствия души и совести". Любовь к ближнему, даже любовь к Богу - только для собственного благополучия. Вот и получается, что впервые в истории российской общественной мысли В.Н. Татищев поставил в центр своей концепции человека. Человек - вот точка отсчета всего миропонимания Василия Никитича.

Подобная антропоцентрическая направленность была продолжена и развита другими мыслителями во второй половине XVIII века. Николай Никитич Поповский (1726-1760) включил в свое определение предмета философии учение о человеке и его благе. Он считал, что "благополучие, то есть всех наших действий внешних и внутренних естественная причина, в самом подлинном виде лице свое показывает". Примерно о том же говорил в своих "Речах" и "Словах" профессор Московского университета Антон Алексеевич Барсов (1730-1791), когда утверждал, что философия "приобучает разум к твердому познанию истины, чтобы оный напоследок знать мог, в чем наше истинное благополучие заключается". В этом же духе высказывался и Я.П. Козельский: "Кажется мне, лучше определить философию наукою благополучия", ибо философия "подает человеку всевозможные средства добрые к приобретению благополучия".

Однако столь большое внимание, уделяемое просветителями теме "свободного", "эгоистического" человека, имело в России свое нравственное обоснование и весьма жесткие рамки.

Пристальное внимание к индивидуальности, выделение сознания отдельного индивида, как основы сознания вообще началось в Европе еще в эпоху Возрождения, вылившись в философию гуманизма. Для Нового времени характерен рационализм, как идейное выражение новых отношений, который по сравнению с гуманизмом более "эгоистичен".

Но в середине XVIII столетия теория "естественного права" с ее проповедью "разумного эгоизма" носила совершенно иной характер, чем в позднейшие времена, когда буржуазный "эгоистический человек" стал и в теории, и в реальной жизни отрицать христианские нормы морали и нравственности, а свои собственные желания и устремления стал объявлять общественными потребностями.

По мнению просветителей, чувства и воля человека должны сдерживаться разумом, иначе существование человеческого общества просто невозможно. Да, человек обязан во всем исходить из "пользы для себя", но делать он это должен разумно, соотнося свои желания с желаниями других людей и общества в целом.

Еще Татищев писал: "Тако, зане человек по естеству желает быть благополучен, но оное никако без помощи других приобрести и сохранить не можем, убо должны мы оных, от кого какую любовь или милость получили, возмездно любить, или от кого паче надеемся милость, помощь или добродеяние получить, должны ему заимственно от нас самих равное изъявить". Татищеву вторил Н.Н. Поповский, утверждавший, что главная цель науки - искать "пути и средства всему человеческому благополучию". Кроме того, он говорил, что "мы в своем счастии не должны рассуждать только по одному своему состоянию, но по общему концу и пользе всех тварей".

Рационалистическое мышление заставляло в XVIII веке искать в любом деле, прежде всего "пользу". Идея "общей пользы" главенствовала и в теоретических трактатах западноевропейских ученых, и в практических деяниях правителей европейских государств. И вполне понятно, что конкретное содержание этой "общей пользы" значительно разнилось в понимании тех или иных исторических деятелей. Для российских просветителей идея "общей пользы" довольно рано и прочно трансформировалась в идею "пользы Отечества".

Поэтому важнейшей обязанностью человека русские просветители считали служение своему Отечеству, ради блага которого нельзя, по их мнению, щадить ни сил, ни здоровья, ни "живота своего". Как писал Александр Николаевич Радищев (1749-1802), "истинный человек и сын Отечества есть одно и то же". "Истинный человек" "пламенеет нежнейшею любовию к целости и спокойствию своих соотчичей; ...преодолевает все препятствия, неутомимо бдит над сохранением честности, подает благие советы и наставления, помогает несчастным, избавляет от опасностей, заблуждений и пороков, и ежели уверен в том, что смерть его принесет крепость и славу Отечеству, то не страшится пожертвовать жизнию..."

Но служить следует с умом, чтобы приносить Отечеству пользу, а не вред. А.Н. Радищев, вслед за приведенными выше словами, отмечал, что, если Отечеству нужна жизнь человека, "то сохраняет ее для всемерного соблюдения законов естественных и отечественных; по возможности своей отвращает все, могущее запятнать чистоту и ослабить благонамеренность оных (то есть, - законов. - С.П.), яко пагубу блаженство и совершенствования соотечественников своих".

Подобный подход был свойственен русской философии вообще. Российские мыслители всегда на первый план ставили все же интересы общества и России в целом. Такова уж особенность нашей истории, таков наш жизненный и исторический опыт, который диктовал главное условие самостоятельного, независимого существования Российского государства - "стояти заодно". Вот и просветители даже вроде бы сугубо "эгоистическую" теорию рационализма подчиняли общественным, общенациональным интересам.

Осознание глубокой взаимосвязи судьбы отдельной личности с судьбой всей России на долгие времена определило и то, что, начиная с XVIII века, важнейшим предметом размышлений, порой мучительных раздумий отечественных мыслителей стало положение русского народа. Именно просветители впервые критически взглянули на основу основ - крепостное право, ибо именно крепостная зависимость крестьян вступала в противоречие с идеей "пользы Отечества".

Уже в 30-е годы XVIII столетия В.Н. Татищев пришел к выводу: "Воля по естеству человеку толико нуждна и полезна, что ни едино благополучие ей сравняться не может и ничто ея достоино, ибо кто воли лишаем, тот купно всех благополучий лишается или приобрести и сохранить не благонадежен". После этой мысли Татищев делает отступление, рассуждая о том, что для обеспечения нормального общежития необходимо заключение "общественного договора" между разными категориями населения. Иначе говоря, "воле человека положена узда неволи для его же пользы".

Приводя разные примеры "узды неволи", Татищев называет и крепостное право, как договор между холопом и господином. Однако уже в конце жизни он выражал серьезные сомнения в экономической эффективности и целесообразности крепостничества. Более того, он считал, что введение крепостного права в начале XVII века принесло большой вред России (вызвало Смуту) и призывал серьезно продумать вопрос о "восстановлении" бывшей когда-то на Руси вольности крестьян. И недаром именно ему принадлежат слова: "...Рабство и неволя противу закона христианского".

Просветители второй половины XVIII столетия также большое значение придавали правовому положению крестьянства в Российском государстве. Некоторые из них приняли активное участие в работе Уложенной комиссии, представительского органа по выработке нового свода законов - Уложения. Работа этой комиссии не дала никаких практических результатов, ибо наиболее радикально настроенные депутаты, по мнению правительства, зашли в своих предложениях слишком далеко.

Характерна в этом отношении записка профессора юриспруденции Московского университета Семена Ефимовича Десницкого (ок. 1740–1789) "Представление о учреждении законодательной, судительной и наказательной власти в Российской империи". С.Е. Десницкий довольно резко выступал за обеспечение прав крестьянства, как он говорил, "нижнего рода": "Оное состоит в утверждении навсегда свободы человеку, единожды оную от господина своего получившему, равномерно и его потомству с запрещением вступить снова в крепость". Также резко требовал он прекратить продажи крестьян, ибо они "противны человеколюбию, пагубны для государства, вредны самим помещикам".

В защиту крестьян выступал коллега Десницкого, профессор Иван Андреевич Третьяков (1735-1776), который доказывал полную экономическую несостоятельность крепостного труда. Осуждал произвол и беззаконие помещиков и Алексей Яковлевич Поленов (1738-1816), написавший целое сочинение под названием "О крепостном состоянии крестьян в России". В этом сочинении он утверждал, что рабство - это следствие насилия в войнах, т.е. рабы - это захваченные в войнах пленные. Что касается современного ему положения дел, то Поленов считал необходимыми ряд мер для улучшения положения крестьян, ибо крестьяне унижены и угнетены: 1) уничтожение торговли людьми, 2) усиление воспитания крестьян, 3) разрешение собственности крестьян на движимое имущество, 4) введение крестьянских судов (своих крестьян в то время помещики судили по собственному произволу)

Теоретически обосновывал необходимость равенства всех людей Н.Н. Поповский: "Мы по естеству все равны, и нет достойнейшего, ибо Бог никого не любит больше прочих, следовательно, и счастие должно быть всем одно и общее. Потому здравие, красота, благородство, богатство и прочие не могут быть первым и общим блаженством; понеже не всем они достаются, и притом пременяются, а счастие должно быть у всех и непрерывно".

Российские просветители XVIII века многое сделали для пропаганды идей равенства. Однако не стоит из этого делать вывод о "революционности" их мировоззрения. Большинство из них не могли быть революционерами по самой логике исторического развития, да и не должны были ими быть. Ведь, стоит повториться, просветители выступали как выразители интересов всей нации, всего Отечества, стремились учесть в своих "Словах", "Речах", "Рассуждениях" и "Разговорах" требования различных социальных сил, привести их к некому единому знаменателю. Они искали пути и средства для достижения процветания собственного Отечества.

Именно поэтому все они прекрасно понимали и активно поддерживали идею единого национального государства, идею России, как великой державы.

Какова могла быть форма этого государства? Большинство просветителей видели Российское государство самодержавным, во главе с "хорошим царем" - "философом на троне", "просвещенным монархом". По их мнению, народ заключает с монархом "общественный договор" для того, чтобы последний обеспечивал достойное существование государства, соблюдал законы, заботился о своем народе. "Премудрый и истинный тот государь, - говорил, например, Н.Н. Поповский, - который о средствах исправления нравов, то есть о просвещении учением подданных своих печется. Судии помощию здравой философии толкуя законы не по словам и внешнему знаменованию, но по самым обстоятельствам и правосудию, пресекают дорогу бесстыдным клеветникам употреблять на зло монаршеские учреждения, и под видом закона беззаконно утеснять неповинное гражданство".

"Подданные" же, доказывал Николай Никитич, "чрез доброе и честное воспитание снискивают благородные мысли, правые рассуждения, неповрежденные о всякой вещи мнения... Просвещенный ум подает им подробное понятие истинного зла и добра; научает дружелюбию, беспритворной откровенности и неповинному обхождению".

Но вот, что интересно. Именно размышления о благе Отечества, о величии русского народа, приводили просветителей к достаточно вольнодумным выводам. Уже говорилось о позиции просветителей по крестьянскому вопросу. Но заслуга мыслителей XVIII века не только в том, что они подняли крестьянскую проблему, но и в том, что увидели непосредственную ее связь с политическим строем. Еще В.Н. Татищев осторожно заметил по этому поводу: вольность крестьян "с нашею формою правления монаршеского не согласует, и вкоренившийся обычай неволи переменить небезопасно".

Однако, размышляя о сущности российской государственности, Татищев пришел к выводу о том, что в России наиболее целесообразной формой государства может быть только монархия. Географические условия, размер территории, уровень просвещения народа - вот главные факторы, определяющие форму государства в той или иной стране. Россия - это великое государство и географически, и политически. В подобных великих государствах, по убеждению Татищева, не может быть ни демократии, ни аристократии, в доказательство чего он приводит многочисленные примеры вреда того и другого для России - Смуту, "семибоярщину" и др. Поэтому "всяк благоразсудный видеть может, колико самовластное правительство у нас всех полезнее, а протчие опасны". Из-за обширности территорий, сложности географии и, главное, непросвещенности народа, В.Н. Татищев и считал, что для России наиболее приемлемым государственным строем является монархия.

Но дело в том, что Василий Никитич мыслил монархию в России не абсолютной и бесконтрольно самовластной, а, во-первых, просвещенной, и, во-вторых, ограниченной законом. Об этом ярко свидетельствует его проект ограниченной (конституционной) монархии, который был написан им в 1730 году. Конечно, проект не мог быть воплощен в жизнь, но он точно показывает, в каком направлении развивалась просветительская мысль в России.

Впрочем, далеко не все отечественные просветители пошли по стопам Татищева в решении политических вопросов, однако идеи ограничения самовластия монарха некоторыми из них использовались.

Так, С.Е. Десницкий своей записке о новом политическом устройстве Российской империи, представленной в Уложеннную Комиссию ("Представление о учреждении законодательной, судительной и наказательной власти в Российской империи"), предлагал ввести обязательное разделение законодательной, исполнительной и судебной властей, а также учредить выборный "правительствующий сенат" с достаточно широкими полномочиями, т.е. учредить своего рода конституционную монархию.

Политическое устройство, предлагаемое Десницким, было таково. Во главе государства, естественно, монарх. Законодательную власть представляет выборный от всех сословий (за исключением крепостных крестьян) "правительствующий сенат" в количестве 600–800 человек. Судебная власть - это губернские постоянно присутственные коллегии из 12 человек. Исполнительная власть (в терминологии Десницкого, "наказательная власть"): воевода, назначаемый в губернию монархом, но находящийся под контролем судов. Наконец, гражданская власть - это своеобразное городское самоуправление (выборные от дворян и купцов).

При этом Десницкий выступал за то, чтобы закон достаточно строго определял прерогативы монарха, государственных учреждений, определял бы отношения между помещиками и крепостными, родителями и детьми, всякого рода имущественные и личные отношения.

Впрочем, записка Десницкого не нашла поддержки у власть имущих, хотя некоторые юридические положения С.Е. Десницкого нашли отражение в "Наказе" Екатерины II.

Самому же резкому в XVIII столетии осуждению подверг самодержавную форму правления А.Н. Радищев. "Самодержавство, - писал он, - есть наипротивнейшее человеческому естеству состояние... Если мы живем под властию законов, то сие не для того, что мы оное делать долженствуем неотменно; но для того, что мы находим в оном выгоды. Если мы уделяем закону часть наших прав и нашея природныя власти, то дабы оная употребляема была в нашу пользу; о сем мы делаем с обществом безмолвный договор. Если он нарушен, то мы освобождаемся от нашея обязанности. Неправосудие государя дает право народу, его судии, то же и более над ним право, какое ему дает закон над преступниками. Государь есть первый гражданин народного общества".

А.Н. Радищев был единственным из российских просветителей, кто мыслил столь радикально и резко. Впрочем, именно с Радищева принято отсчитывать начало революционного общественного движения в России.

***
Российское просветительство XVIII века - явление сложное и неоднозначное. Наверное, духовные поиски просветителей, их осторожные попытки заменить традиционную веру упованиями на силу человеческого разума не могут и не должны служить ныне примером для подражания. Уж больно дискредитировал себя "свободный человеческий разум" за последние два века. И в то же время, столь страстное желание просветителей объединить усилия всех жителей Российского государства, найти нечто общее для всех, помочь России стать истинной великой державой заслуживают искреннего внимания. Ибо они старались для "пользы Отечества".

18 век - «век просвещения». Русские просветители

Правительственной точке зрения были противопоставлены взгляды просветителей Н.И. Новикова, Д.И. Фонвизина, С.Е. Десницкого, А.Н. Радищева и др. Просветители выступали против деспотизма (абсолютизма) и рабства (любого ограничения свободы человека). Главным фактором для существования человеческого общества они считали гос устр-во и законод-во. По их мнению, право на существование имело только такое общ-во, целью кот явл счастье и благоденствие его членов. Дальше всех в своих воззрениях пошел А.Н. Радищев, кот считал, что если правитель узурпирует власть, то общ-во имеет право на вооруженную борьбу с тиранией. «Просвещенная» императрица всегда хотела «всеобщего послушания» от своих подданных, и в 1790 году А.Н. Радищев был приговорен к смертной казни, которая была заменена ссылкой в Сибирь, лишением чинов и дворянства, а в 1792 году Н.И. Новиков без суда был заключен в Шлиссельбургскую крепость.

Мировая история: формирование индустриальной цивилизации

Вслед за французской буржуазной революцией до конца 70-х гг. XIX века в странах Европы и Северной Америки одна за другой поднимались волны буржуазных революций и национально-освободительных движений, целью кот была борьба против феодальных и полуфеодальных отношений и государственно-политических учреждений, что означало продолжение процесса модернизации. В результате капитализм одержал окончательную победу, в странах Западной Европы и Северной Америки утвердилось индустриальное общество.

Установление индустриального общества проходило в ходе промышленной революции - перехода от мануфактурного производства к фабрично-заводскому, от ручного труда к машинному. По мере утверждения фабричного производства проявлялся социальный характер промышленной революции. Сформировались основные классы буржуазного общества - буржуазия и пролетариат. Изменилось положение старых классов: разорившиеся ремесленники, крестьяне, мелкие лавочники пополнили ряды пролетариата; значительная часть дворянства обуржуазилась (в Англии - лендлордизм; во Франции - сдача земель в срочную аренду капиталистического типа, в Германии и Австрии - развитие аграрного капитализма по «прусскому пути»); выросла численность среднего класса, имевшего небольшие, но стабильные доходы от различных видов предпринимательской и интеллектуальной деятельности. Раньше всех промышленная революция началась и закончилась в Великобритании (60-е гг. XVIII века - 10-20 гг. XIX века), в других развитых странах она прошла в 50 - 60-х гг. XIX века.

Русские просветители второй половины XVIII века

Для понимания философского процесса в России в содержательном плане большое значение имеет прослеживание кон­цепции и проблем, последовательно проходящих через несколько исторических периодов. Οʜᴎ порождали многообразные ком­бинации мировоззрения, использовались одновременно всœеми борющимися партиями, течениями, направлениями (разумеется, в несовпадающих интерпретациях и выводах). Сейчас невоз­можно проследить всœе сквозные концепции и проблемы, но не­которые из них, достаточно актуальные и сегодня, имеет смысл осветить. Это и проблема соотношения России и Запада, и со­циальная проблематика, и др.

Наивысшего своего развития, становления своих течений и школ, выхода на мировую арену ее наиболее значительных представителœей, полнокровной реализации ее национальных особенностей русская философия добилась в три последних века своего существования - XVIII-XX века.

Русские просветители второй половины XVIII века (А. Н. Ра­дищев, Я. П. Козельский, Д. С. Аничков, И. А. Третьяков, С. Е. Десницкий и др. ) продолжили такие передовые традиции русско­го просветительства, как отделœение философии от богословия, связь философии с естествознанием, общественными науками и жизнью. Οʜᴎ постоянно подчеркивали общественный, граждан­ский характер философии.

Другой областью их философских интересов была гносœеология, или ʼʼпознание истиныʼʼ, то есть проблемы происхождения, развития и совершенствования человеческого знания, характер этого знания, происхождение и соотношение души и тела и т. д.

Наконец, много внимания просветители уделяют проблеме человека, синтезирующей два первых их интереса.

Идеалистический взгляд на взаимоотношения души и тела ими отвергался. В тех случаях, когда медицина, физиология, психология не давали оснований для материалистических утверждений, они путем отказа от решения проблемы объявляли ее идеалистическую интерпретацию несостоятельной (Я. П. Козельский в ʼʼФилософических предложенияхʼʼ, А. Н. Радищев в трактате ʼʼО человеке, его смертности и бессмертииʼʼ).

Русские просветители второй половины XVIII века - понятие и виды. Классификация и особенности категории "Русские просветители второй половины XVIII века" 2017, 2018.

Просвещение в России естественноисторическим образом подготавливалось уже с XVII века, а когда оно назрело, то нашлись и организаторы, и идеологи, и проводники этих идей. Самые различные люди, даже с различными целями, способствовали Российскому Просвещению.

Один из первых в этом ряду, Феофан Прокопович , видел целью Просвещения воспитание слуг государства, считая таковым и себя. Реализуя устремления Петра, он позаботился и о том, чтобы они получили юридическую поддержку. В любом случае, его «Духовный регламент» был расценен как гимн просвещению.

Иным типом просветителей были ученые-энциклопедисты уже второй половины XVIII века, такие, как М. В. Ломоносов и Е. Дашкова . Стремление к образованию было у них буквально естественной потребностью, но именно своей ученостью они были полезны отечеству. Получив образование, Ломоносов сделал все, чтобы оно стало доступным многим таким же, как он. Именно это придавало ему уверенность, что

«Может собственных Платонов

И быстрых разумом Невтонов

Российская земля рождать».

Ломоносов известен не только как ученый, но и как поэт. Он стал трактовать литературу уже не как развлечение, а как общественно полезную деятельность, средоточение мысли и разума.

В Дашковой же, как замечал А. Герцен, соединились «сильное, многостороннее,… петровское, ломоносовское, но смягченное аристократическим воспитанием». Немало послужив отчизне деятельностью в области науки и ее организации, она служила еще и примером для других дворянок. Интересы Дашковой распространялись далеко за пределы России и собственно научной деятельности. Поддерживая борьбу американских штатов за независимость, она предложила избрать почетным членом Петербургской академии Бенджамина Франклина, сама была членом Академии наук в Филадельфии. Как и Екатерина, состояла в переписке с выдающимися мыслителями - Д. Дидро, Д’Аламбером, Адамом Смитом.

Еще один тип российских просветителей соединял организаторскую деятельность в области просвещения с разработкой новых педагогических идей, развивающих те, что пришли из Европы. В 1763 г. Екатерина назначила главным советником по вопросам образования И. И. Бецкого (1704-1791). Развивая проекты воспитания «идеальных дворян» и используя французский опыт, он открыл воспитательные училища при Академии наук и Академии художеств, Институт благородных девиц при Воскресенском монастыре (Смольный). Доказывая в своих трудах, что «корень всему злу и добру - воспитание», Бецкий ставил задачу «выведения новой породы людей». Для этого он предлагал, вслед за Руссо, изолировать детей с 5-6 лет до 18 от вредного влияния общества.

Выходец из Сербии, Ф. Янкович де Мариево (1741-1814), был рекомендован Екатерине австрийским императором. Как член екатерининской Комиссии по учреждению народных училищ, он принимал участие в разработке их «Устава» (1786). В нем воспитание провозглашалось «единым средством общественного блага». Особо выделялось значение преподавания на родном языке. «Уставом» открывались малые и главные народные училища. Из них были устранены представители церкви, а преподавание, в том числе религиозное, поручалось гражданским лицам. Утверждалась классно-урочная система. Благодаря проведенной им реформе к концу XVIII века в России было уже 315 училищ с общим количеством учеников до 20 тысяч человек.

Еще один крупный деятель Российского Просвещения, И. И. Новиков (1744-1818) финансировал две частные школы, а также поездки за рубеж с целью получения образования. Большую роль он сыграл в деятельности «Типографского общества» при Московском университете, которое не только издавало учебную литературу, но и собирало пожертвования на ее выпуск в провинции. Сам Новиков издавал журнал «Детское чтение для сердца и ума», а также наиболее значительные сатирические журналы XVIII в. («Трутень», «Живописец», «Кошелек»). Он же - автор трактата «О воспитании и наставлении детей». В полемике с Екатериной, заявившей о поощрении сатиры, осмелился обвинить ее в лицемерии, крепостничестве и даже потворстве чиновникам-взяточникам. Екатерина, гневно заметившая, что ей «легче было сладить с турками, шведами и поляками», в 1792 г. отправила «армейского поручика» в Шлиссельбургскую крепость.

В Сибирь был сослан другой смелый обличитель, - «бунтовщик хуже Пугачева», по словам Екатерины», А. Н. Радищев (1749-1802). Уверенный, что «русский народ рожден к величию и славе», он требовал покончить с сословностью в образовании, воспитывать не слуг, а граждан отечества. В знаменитом «Путешествии из Петербурга в Москву» Радищев, называя самодержавие «стозевным чудищем», предрекал «смерть и пожигание наградой за суровость и бесчеловечие», убеждал, что «из мучительности рождается вольность, из вольности - рабство».

В XVIII веке вся русская литература становится мощным средством просвещения.