Помощь по Теле2, тарифы, вопросы

Сегодня к Пасхе готовятся заранее. Обратите внимание, что уже за месяц до праздника магазины переполняются пасхальными товарами. Это и украшение для стола, и всевозможные вкусности.

Но как это происходило на Руси, когда не было возможности купить куличи и другие лакомства в магазине?

Как и сейчас, к Пасхе начинали готовиться с Чистого четверга. Красили яйца и пекли куличи. На Руси яйца красили луковой шелухой и фуксином. Украшали их шелковыми ленточками и выкладывали на зелень пшеницы или овса. Также пекли медовые пряники в форме барашков, быков, зайчиков.

На Пасху на Руси готовили пасхальное гнездо. Сырые яйца прокалывали с двух сторон, а содержимое выдували. Внутренность тщательно промывали и заполняли неким желе. Оставляли яйца на холоде. Когда наступал праздник, их чистили и ели вкусное лакомство.

Традиции в приготовлении праздничного стола на Руси в Пасху

К Пасхе на Руси готовили первым делом овсяной кисель. Его нужно было хорошенько настоять и выпить перед тем, как съесть кулич. Считалось, что если выпить такой кисель, то весь год будет урожайным. Пятница перед Пасхой считалась скорбной. В этот день вспоминают усопших, посещают кладбище. В этот день ничего нельзя было употреблять в пищу, кроме хлеба и воды.

С полуночи в субботу люди начинали поздравлять друг друга. Сначала люди трижды целовались в щеку и «христосовались». Утром все шли в храм и приносили туда куличи и яйца, чтобы освятить. Важная традиция в этот день обмениваться крашеными яйцами и говорить «Христос воскресе».

История накрывания стола на Пасху на Руси

После строгого поста утром в день празднования было принято накрывать большой стол, за которым собиралась вся семья. На столе обязательно присутствовал ржаной хлеб, свежие нарезанные овощи. Если к моменту Пасхи успевала взойти свежая зелень, то ее выкладывали на больше блюдо. Из творога готовилась сладкая Пасха. Она готовится довольно просто, но ее необходимо довольно долго настаивать. Также на столе присутствовали отварные крупы, а также натертый хрен и соленые овощи.

Из этой статьи вы узнаете, что наши предки на Руси готовили на священный праздник Пасху. Вы научитесь готовить вкусные блюда по старинным рецептам.

Все рецепты блюд на Пасху читайте в каталоге нашего сайта.

«Христос Воскресе! Воистину воскресе!» — таким христианским приветствием на протяжении многих столетий христиане поздравляют друг друга в величайший день Пасхи. Но всегда ли это приветствие было популярным среди наших предков, каким было празднование Пасхи много веков назад, как отмечали и отмечали ли вообще древние русичи чудо воскресенья Сына Божьего?.. Какой была Пасха в древней руси?

Для современного человека Пасха – главный христианский праздник. И сегодня уже мало кто вспоминает о том, что корни его уходят в древние времена – до крещения Руси. В христианском контексте это торжество правильнее будет называть Пасха, что обозначает день памяти об освобождения древних иудеев от египетского ига. Но некоторые славянские народы до сих пор используют и другое слово – Великдень.

Именно так величали этот большой праздник на Руси.

Видео-обучение «Пасха в древней Руси»

Языческий Великдень Дажбога

Задолго до крещения Руси в день весеннего равноденствия наши предки праздновали Великдень Дажбожий – торжество весны, солнца и природы, славили победу жизни над смертью.

Для кого-то это может стать сенсацией, но еще до христианизации Руси волхвы в Великдень Дажбога приходили к домам, изрекая: «Радуйтесь, сын Божий воскрес!». Тогда, в самый долгий день в году, русичи верили в воскресение бога жизни – Солнца. Древние утверждали, что в этот день открывается небо и через врата небесные бог приносит в человеческие души огонь очищения. Специально к этому дню наши пращуры пекли каравай (прототип современного кулича) и посыпали его пшеном, которое символизировало рождение и полноту жизни. Также в те времена неотъемлемым атрибутом торжества были крашенки, расписанные «деревьями жизни», кривыми и бесконечными линиями.

Но все же, как праздновали наши предки главное торжество весны? У них праздники длились на протяжении двух недель и заканчивались проводами душ умерших – Радовницей. Язычники верили, что, омывшись в свете Великодня, их души стают бессмертными, а вся нечисть лишается своих сил. Молодежь в день равноденствия обязательно водила хороводы, пела песни – это должно было помочь природе быстрее проснуться. Такой же символизм язычники вложили в качели, подскакивания, а любые движения вверх-вниз, как они считали, имели магическую силу.

Пасхальные традиции крещеной Руси

После крещения Руси верования и традиции язычников стали гонимы, их запрещали, староверов преследовали. Но обряды древнего народа не позабылись – они тесно переплелись с христианскими и еще на многие века вошли в быт окрещенной Руси.

Одним из самых древних обычаев – ставить возле икон маленькие крынки с медом. К ним прикрепляли горящие свечи. Таким образом, уже крещеная Русь поминала предков. Такие крынки приносили на пасхальной неделе и на могилы праотцов. Также именно на пасхальной неделе было принято засылать сватов.

Пасхальные колокола – лен растет до колена

Церковные перезвоны и ныне считаются одним из главных символов счастливого празднования Пасхи. Так мыслили и на Руси. На звонницы в дни торжества пускали всех верных. Особенно много времени там проводили девушки – они пели, танцевали, звонили в колокола. Пасхальный звон, согласно верованиям наших предков, обладал магической силой: благотворно влияет на пчел, урожай, особенно рост лена, гречки и конопли. Считалось, что самый лучший урожай лена будет в той женщины, которая первой ударит в пасхальные колокола.

Каждому свой кулич

Но самым главным на пасхальном торжестве всегда был и остается кулич. Печь его начинали в Чистый четверг. Высокий и пышный пасхальный каравай предвещал хороший урожай и приплод скота.

Обычно празднование Пасхи на Руси сопровождалось выпеканием куличей трех видов:

• желтый кулич – каравай солнцу, именно его святили в церкви и кушали в воскресение;
• белый кулич – каравай для умерших родственников, с ним ходили на кладбище;
• черный кулич – для хозяина и хозяйки, это, собственно говоря, был самый обычный ржаной хлеб, который на Руси кушали каждый день.

Вспомнив, как отмечали этот весенний праздник на Руси в языческую эпоху и во времена после крещения, становится ясно одно: тысячелетние традиции русской земли тесно переплелись с библейскими верованиями, создав симбиоз религиозных обрядов. И в этом, наверное, и кроется главная особенность этого торжества. Празднование Пасхи даже в ХХІ веке – это бесценный кладезь обрядов и традиций древней славянской культуры, пришедших к нам сквозь столетия, пришедших, чтоб напомнить, чьи мы дети и где наши корни.

Главный праздник христианского календаря глубоко запечатлен в народной душе. Он нашел светлое отражение у поэтов и писателей. Об особом отношении к нему говорит и тот факт, что даже во времена агрессивного атеизма, борьбы с религией и верующими его все равно отмечали и достаточно широко - пекли куличи, готовили пасху, красили яйца и носили их святить в церковь.

По старинному народному поверью, на Пасху Христос в нищенском рубище странствует по земле и заходит в дома к людям в виде странника или нищего, чтобы испытать людское милосердие. Поэтому праздничные яства на Руси всегда готовили в изобилии, чтобы иметь возможность угостить каждого пришедшего в дом. В прежние времена в пасхальные дни нужно было особенно позаботиться о нищих и больных, а также людях, оказавшихся в заключении. В больницы и тюрьмы посылались в огромном количестве подарки - куличи, пироги, яйца.

Сыр и яйца - это первая пища, которую верующие вкушают после 40-дневного поста. Пасхальное яичко - символ Воскресения Христова. Окрашенное красной краской яйцо - знак пасхальной радости о победе над смертью. Обычай на Пасху обмениваться яйцами, по преданию, обязан святой Марии Магдалине, которая, представ перед императором Тиверием, поднесла ему красное яичко с приветствием: "Христос воскресе!"

Cамый главный праздник

Пасха - самый главный праздник христианского года, в основе которого лежит евангельское повествование о чудесном воскресении Иисуса Христа, распятого на кресте. Ученики и последователи Христа восприняли Его смерть как искупление грехов мира, а воскресение - как победу над силой зла и дарование Богом вечной жизни. Иисус Христос, принеся Себя в жертву на кресте, даровал людям избавление от вечной смерти и проклятия - неизбежных последствий человеческого греха.

Самый древний праздник

Пасха является не только самым главным, но и самым древним из всех христианских праздников. Он был установлен и отмечался уже во времена апостолов. Древняя Церковь под именем Пасхи соединяла два воспоминания: первое - о страдании, а второе - о Воскресении Иисуса Христа. Празднованию Пасхи посвящались как дни, предшествующие торжеству Воскресения Христова, так и следующие за ним. В зависимости от характера воспоминания, каждый этап праздника имел свое наименование - Пасха Страданий (иначе, - Пасха Крестная) и Пасха Воскресения. Первый этап праздника отмечался постом и покаянием, а второй - праздничными торжествами.

Пасха у первых христиан

В первые века христианские общины отмечали Пасху в разное время. На Востоке, в Малоазийских Церквах, ее праздновали одновременно с Пасхой иудейской - 14 нисана по еврейскому календарю, независимо от того, на какой день недели выпадал праздник. Западная Церковь отмечала Пасху в первое воскресенье после весеннего равноденствия. Первая попытка установить для всех Церквей единое правило празднования Пасхи была предпринята св. Поликарпом, епископом Смирнским, в середине II века. Но окончательное решение о едином праздновании Пасхи было принято только на Первом Вселенском Соборе, проходившем в г. Никее (современный г. Изник, Турция) в 325 г. Собор постановил, что Пасха должна отмечаться в первое воскресенье после весеннего равноденствия и полнолуния при условии, чтобы она никогда не совпадала с иудейской Пасхой. Таким образом, Пасха является подвижным праздником, выпадающим каждый год на разные числа в период с 22 марта по 25 апреля. Эти числа определяются по особой таблице, Пасхалии, в которой указаны даты празднования Пасхи на много лет вперед.

Пасхальное богослужение

Пасхальное богослужение отличается особой торжественностью. Перед его началом в храмах зажигаются все светильники, и люди, находящиеся в храме, стоят со свечами в знак особой духовной радости. Со времен апостолов пасхальное богослужение совершается ночью. Подобно древнему избранному народу, бодрствовавшему в ночь своего избавления от египетского рабства, христиане тоже бодрствуют в священную для них ночь Воскресения Христова.

Богослужение начинается с крестного хода - торжественной процессии вокруг храма с фонарем, хоругвями, Евангелием, иконами Воскресения Христова и Божией Матери, с пением канона Пасхи. Верующие приветствуют друг друга словами "Христос воскресе!", на которые следует ответ: "Воистину воскресе!". В конце богослужения совершается освящение артоса (греч. "хлеб") - большой просфоры с изображением Креста или Воскресения Христова, которая затем устанавливается в храме на аналое вместе с иконой праздника. Артос является напоминанием того, что Иисус Христос Своей Крестной смертью и Воскресением стал для христиан истинным Хлебом вечной жизни. В Светлую Субботу артос дробится и раздается всем верующим.

Основные пасхальные торжества продолжаются в течение всей последующей недели, называемой Светлой седмицей, и заканчиваются на восьмой день - в воскресенье (второе воскресенье после Пасхи).

Светлый праздник Воскресения Христова получил отображение в стихах многих русских поэтов - разных эпох и разных творческих направлений. К этой теме обращались Аполлон Майков, Владимир Соловьев, Иван Бунин, Константин Бальмонт, Михаил Кузьмин, Сергей Есенин и другие. Вот лишь несколько примеров:

Владимир Соловьев

Воскресшему

Лучей блестящих полк за полком
Нам шлет весенний юный день,
Но укрепляет тихомолком
Твердыню льда ночная тень.

Земля чернеет меж снегами,
Но этот траур веселит,
Когда победными лучами
Весны грядущей он залит.

Души созревшего расцвета
Не сдержит снег седых кудрей,
Лишь эту смесь зимы и лета
Осветит взор твоих очей.

Аполлон Майков

Христос Воскрес!

Повсюду благовест гудит,
Из всех церквей народ валит.
Заря глядит уже с небес...

С полей уж снят покров снегов,
И реки рвутся из оков,
И зеленее ближний лес...
Христос Воскрес! Христос Воскрес!

Вот просыпается земля,
И одеваются поля,
Весна идет, полна чудес!
Христос Воскрес! Христос Воскрес!

Княжна Елена Горчакова

Воскресение Христово

В день Пасхи, радостно играя, Высоко жаворонок взлетел,
И в небе синем, исчезая,
Песнь воскресения запел.

И песнь ту громко повторяли
И степь, и холм, и темный лес.
"Проснись, земля, – они вещали, –
Проснись: Твой Царь, твой Бог воскрес!

Проснитесь, горы, долы, реки,
Хвалите Господа с Небес.
Побеждена им смерть вовеки –
Проснись и ты, зеленый лес.

Подснежник, ландыш серебристый,
Фиалка – зацветите вновь
И воссылайте гимн душистый
Тому, Чья заповедь – любовь".

Великий князь Константин Константинович Романов (К.Р.)

Тебе, Воскресшему, благодаренье!
Минула ночь, и новая заря
Да знаменует миру обновленье
В сердцах людей любовию горя.

Хвалите Господа с Небес
И пойте непрестанно:
Исполнен мир Его чудес
И славы несказанной.

Хвалите сонм Бесплотных Сил
И Ангельские лики:
Из мрака скорбного могил
Свет воссиял великий.

Хвалите Господа с Небес,
Холмы, утесы, горы!
Осанна! Смерти страх исчез,
Светлеют наши взоры.

Хвалите Бога, моря даль
И океан безбрежный!
Да смолкнут всякая печаль
И ропот безнадежный!

Хвалите Господа с Небес
И славьте, человеки!
Воскрес Христос!
Христос Воскрес!
И смерть попрал навеки!

Сергей Есенин

Пасхальный благовест

Колокол дремавший
Разбудил поля,
Улыбнулась солнцу
Сонная земля.

Понеслись удары
К синим небесам,
Звонко раздается
Голос по лесам.

Скрылась за рекою,
Бледная луна,
Звонко побежала
Резвая волна.

Тихая долина
Отгоняет сон,
Где-то за дорогой
Замирает звон.

Константин Бальмонт

Вербы

Вербы овеяны
Ветром нагретым,
Нежно взлелеяны
Утренним светом.

Ветви пасхальные,
Нежно-печальные,
Смотрят веселыми,
Шепчутся с пчелами.

Кладбище мирное
Млеет цветами,
Пение клирное
Льется волнами.

Светло-печальные
Песни пасхальные,
Сердцем взлелеяны,
Вечным овеяны.

Благовест

Я ждал его с понятным нетерпеньем,
Восторг святой в душе своей храня,
И сквозь гармонию молитвенного пенья
Он громом неба всколыхнул меня.

Издревле благовест над Русскою землею
Пророка голосом о небе нам вещал;
Так солнца луч весеннею порою
К расцвету путь природе освещал.

К тебе, о Боже, к Твоему престолу,
Где правда, Истина светлее наших слов,
Я путь держу по Твоему глаголу,
Что слышу я сквозь звон колоколов.

Иван Бунин

Христос воскрес!

Христос воскрес! Опять с зарею
Редеет долгой ночи тень,
Опять зажегся над землею
Для новой жизни новый день.

Еще чернеют чащи бора;
Еще в тени его сырой,
Как зеркала, стоят озера
И дышат свежестью ночной;

Еще в синеющих долинах
Плывут туманы... Но смотри:
Уже горят на горных льдинах
Лучи огнистые зари!

Они в выси пока сияют.
Недостижимой, как мечта,
Где голоса земли смолкают
И непорочна красота.

Но, с каждым часом приближаясь
Из-за алеющих вершин,
Они заблещут, разгораясь,
И в тьму лесов, и в глубь долин;

Они взойдут в красе желанной
И возвестят с высот небес,
Что день настал обетованный,
Что Бог воистину воскрес!

Алексей Плещеев

Как солнце блещет ярко,
Как неба глубь светла,
Как весело и громко
Гудят колокола.

Немолчно в Божьих храмах
Поют "Христос Воскресе!"
И звуки дивной песни
Доходят до небес.

Михаил Кузмин

Пасха

На полях черно и плоско,
Вновь я Божий и ничей!
Завтра Пасха, запах воска,
Запах теплых куличей.

Прежде жизнь моя текла так
Светлой сменой точных дней,
А теперь один остаток
Как-то радостно больней.

Ведь зима, весна и лето,
Пасха, пост и Рождество,
Если сможешь вникнуть в это,
В капле малой – Божество.

Пусть и мелко, пусть и глупо,
Пусть мы волею горды,
Но в глотке грибного супа –
Радость той же череды.

Что запомнил сердцем милым,
То забвеньем не позорь.
Слаще нам постом унылым
Сладкий яд весенних зорь.

Будут трепетны и зорки
Бегать пары по росе
И на Красной, Красной горке
Обвенчаются, как все.

Пироги на именины,
Дети, солнце... мирно жить,
Чтобы в доски домовины
Тело милое сложить.

В этой жизни Божья ласка
Словно вышивка видна,
А теперь ты, Пасха, Пасха,
Нам осталася одна.

Уж ее не позабудешь,
Как умом ты не мудри.
Сердце теплое остудишь –
Разогреют звонари.

И поют, светлы, не строги:
Дили-бом, дили-бом бом!
Ты запутался в дороге,
Так вернись в родимый дом.

Замечательные свидетельства о том, как самый главный православный праздник встречали в первопрестольной столице, оставил в своей книге "Лето Господне" русский писатель Иван Шмелев. Вот как он рассказывает об этом:

"Пост уже на исходе, идет весна. Прошумели скворцы над садом, - слыхал их кучер, - а на Сорок Мучеников прилетели и жаворонки. Каждое утро вижу я их в столовой: глядят из сухарницы востроносые головки с изюминками в глазках, а румяные крылышки заплетены на спинке. Жалко их есть, так они хороши, и я начинаю с хвостика. Отпекли на Крестопоклонной маковые "кресты", - и вот уж опять она, огромная лужа на дворе. Бывало, отец увидит, как плаваю я по ней на двери, гоняюсь с палкой за утками, заморщится и крикнет:

Косого сюда позвать!..

Василь-Василич бежит опасливо, стреляя по луже глазом. Я знаю, о чем он думает: "ну, ругайтесь... и в прошлом году ругались, а с ней все равно не справиться!"

Старший прикащик ты - или... что? Опять у тебя она? Барки по ней гонять?!

Сколько разов засыпал-с!.. - оглядывает Василь-Василич лужу, словно впервые видит, - и навозом заваливал, и щебнем сколько транбовал, а ей ничего не делается! Всосет - и еще пуще станет. Из-под себя, что ли, напущает?.. Спокон веку она такая, топлая... Да оно ничего-с, к лету пообсохнет, и уткам природа есть...

Отец поглядит на лужу, махнет рукой.

Кончили возку льда. Зеленые его глыбы лежали у сараев, сияли на солнце радугой, синели к ночи. Веяло от них морозом. Ссаживая коленки, я взбирался по ним до крыши сгрызать сосульки. Ловкие молодцы, с обернутыми в мешок ногами, - а то сапоги изгадишь - скатили лед с грохотом в погреба, завалили чистым снежком из сада и прихлопнули накрепко творила.

Похоронили ледок, шабаш! До самой весны не встанет.

Им поднесли по шкалику, они покрякали:

Хороша-а... Крепше ледок скипится.

Прошел квартальный, велел: мостовую к Пасхе сколоть, под пыль! Тукают в лед кирками, долбят ломами - до камушка. А вот уж и первая пролетка. Бережливо пошатываясь на ледяной канавке, сияя лаком, съезжает она на мостовую. Щеголь-извозчик крестится под новинку, поправляет свою поярку и бойко катит по камушкам с первым веселым стуком.

В кухне под лестницей сидит гусыня-злюка. Когда я пробегаю, она шипит по-змеиному и изгибает шею - хочет меня уклюнуть. Скоро Пасха! Принесли из амбара "паука", круглую щетку на шестике, - обметать потолки для Пасхи. У Егорова в магазине сняли с окна коробки и поставили карусель с яичками. Я подолгу любуюсь ими: кружатся тихо-тихо, одно за другим, как сон. На золотых колечках, на алых ленточках. Сахарные, атласные...

В булочных - белые колпачки на окнах с буковками - X. В. Даже и наш Воронин, у которого "крысы в квашне ночуют", и тот выставил грязную картонку: "принимаются заказы на куличи и пасхи и греческие бабы"! Бабы?.. И почему-то греческие! Василь-Василич принес целое ведро живой рыбы - пескариков, налимов, - сам наловил наметкой. Отец на реке с народом. Как-то пришел, веселый, поднял меня за плечи до соловьиной клетки и покачал.

Ну, брат, прошла Москва-река наша. Плоты погнали!..

И покрутил за щечку.

Василь-Василич стоит в кабинете на порожке. На нем сапоги в грязи. Говорит хриплым голосом, глаза заплыли.

Будь-п-койны-с, подчаливаем... к Пасхе под Симоновом будут. Сейчас прямо из...

Из кабака? Вижу.

Никак нет-с, из этого... из-под Звенигорода, пять ден на воде. Тридцать гонок березняку, двадцать сосны и елки, на крылах летят-с!.. И барки с лесом, и... А у Паленова семнадцать гонок вдрызг расколотило, вроссыпь! А при моем глазе... у меня робята природные, жиздринцы!

Отец доволен: Пасха будет спокойная. В прошлом году заутреню на реке встречали.

С Кремлем бы не подгадить... Хватит у нас стаканчиков?

Тыщонок десять набрал-с, доберу! Сала на заливку куплено. Лиминацию в три дни облепортуем-с. А как в приходе прикажете-с? Прихожане летось обижались, лиминации не было. На лодках народ спасали под Доргомиловом... не до лиминации!..

Нонешнюю Пасху за две справим!

Говорят про щиты и звезды, про кубастики, шкалики, про плошки... про какие-то "смолянки" и зажигательные нитки.

Истечение народа будет!.. Приман к нашему приходу-с.

Давай с ракетами. Возьмешь от квартального записку на дозволение. Сколько там надо... понимаешь?

Красную ему за глаза... пожару не наделаем! - весело говорит Василь-Василич. - Запущать - так уж запущать-с!

Думаю вот что... Крест на кумполе, кубастиками бы пунцовыми?..

П-маю-с, зажгем-с. Высоконько только?.. Да для Божьего дела-с... воздаст-с! Как говорится, у Бога всего много.

Щит на крест крепить Ганьку-маляра пошлешь... на кирпичную трубу лазил! Пьяного только не пускай, еще сорвется.

Нипочем не сорвется, пьяный только и берется! Да он, будь-п-койны-с, себя уберегет. В кумполе лючок слуховой, под яблочком... он, стало быть, за яблочко причепится, захлестнется за шейку, подберется, ко кресту вздрочится, за крест зачепится-захлестнется, в петельке сядет - и качай! Новые веревки дам. А с вами-то мы, бывало... на Христе-Спасителе у самых крестов качали, уберег Господь.

Прошла "верба". Вороха роз пасхальных, на иконы и куличи, лежат под бумагой в зале. Страстные дни. Я еще не говею, но болтаться теперь грешно, и меня сажают читать Евангелие. "Авраам родил Исаака, Исаак родил Иакова, Иаков родил Иуду...". Я не могу понять: Авраам же мужского рода! Прочтешь страничку, с "морским жителем" поиграешь, с вербы, в окно засмотришься. Горкин пасочницы как будто делает! Я кричу ему в форточку, он мне машет.

На дворе самая веселая работа: сколачивают щиты и звезды, тешут планочки для - X. В. На приступке сарая, на солнышке, сидит в полушубке Горкин, рукава у него съежены гармоньей. Называют его - "филенщик", за чистую работу. Он уже не работает, а так, при доме. Отец любит с ним говорить и всегда при себе сажает. Горкин поправляет пасочницы. Я смотрю, как он режет кривым резачком дощечку.

Домой помирать поеду, кто тебе резать будет? Пока жив, учись. Гляди вот, винограды сейчас пойдут...

Он ковыряет на дощечке, и появляется виноград! Потом вырезает "священный крест", иродово копье и лесенку - на небо! Потом удивительную птичку, потом буковки - X. В. Замирая от радости, я смотрю. Старенькие у него руки, в жилках.

Учись святому делу. Это голубок, Дух-Свят. Я тебе, погоди, заветную вырежу пасочку. Будешь Горкина поминать. И ложечку тебе вырежу... Станешь щи хлебать - глядишь, и вспомнишь.

Вот и вспомнил. И все-то они ушли...

Я несу от Евангелий страстную свечку, смотрю на мерцающий огонек: он святой. Тихая ночь, но я очень боюсь: погаснет! Донесу - доживу до будущего года. Старая кухарка рада, что я донес. Она вымывает руки, берет святой огонек, зажигает свою лампадку, и мы идем выжигать кресты. Выжигаем над дверью кухни, потом на погребице, в коровнике...

Он теперь никак при хресте не может. Спаси Христос... - крестясь, говорит она и крестит корову свечкой. - Христос с тобой, матушка, не бойся... лежи себе.

Корова смотрит задумчиво и жует.

Ходит и Горкин с нами. Берет у кухарки свечку и выжигает крестик над изголовьем в своей каморке. Много там крестиков, с прежних еще годов.

Кажется мне, что на нашем дворе Христос. И в коровнике, и в конюшнях, и на погребице, и везде. В черном крестике от моей свечки - пришел Христос. И все - для Него, что делаем. Двор чисто выметен, и все уголки подчищены, и под навесом даже, где был навоз. Необыкновенные эти дни - страстные, Христовы дни. Мне теперь ничего не страшно: прохожу темными сенями - и ничего, потому что везде Христос.

У Воронина на погребице мнут в широкой кадушке творог. Толстый Воронин и пекаря, засучив руки, тычут красными кулаками в творог, сыплют в него изюму и сахарку и проворно вминают в пасочницы. Дают попробовать мне на пальце: ну, как? Кисло, но я из вежливости хвалю. У нас в столовой толкут миндаль, по всему дому слышно. Я помогаю тереть творог на решетке. Золотистые червячки падают на блюдо, - совсем живые! Протирают все, в пять решет: пасох нам надо много. Для нас - самая настоящая, пахнет Пасхой. Потом - для гостей, парадная, еще "маленькая" пасха, две людям, и еще - бедным родственникам. Для народа, человек на двести, делает Воронин под присмотром Василь-Василича, и плотники помогают делать. Печет Воронин и куличи народу.

Василь-Василич и здесь, и там. Ездит на дрожках к церкви, где Ганька-маляр висит - ладит крестовый щит. Пойду к Плащанице и увижу. На дворе заливают стаканчики. Из амбара носят в больших корзинах шкалики, плошки, лампионы, шары, кубастики - всех цветов. У лужи горит костер, варят в котле заливку. Василь-Василич мешает палкой, кладет огарки и комья сала, которого "мышь не ест". Стаканчики стоят на досках, в гнездышках, рядками, и похожи на разноцветных птичек. Шары и лампионы висят на проволоках. Главная заливка идет в Кремле, где отец с народом. А здесь - пустяки, стаканчиков тысячка, не больше. Я тоже помогаю, - огарки ношу из ящика, кладу фитили на плошки. И до чего красиво! На новых досках, рядочками, пунцовые, зеленые, голубые, золотые, белые с молочком... Покачиваясь, звенят друг в дружку большие стеклянные шары, и солнце пускает зайчики, плющится на бочках, на луже.

Ударяют печально, к Плащанице. Путается во мне и грусть, и радость: Спаситель сейчас умрет... и веселые стаканчики, и миндаль в кармашке, и яйца красить... и запахи ванили и ветчины, которую нынче запекли, и грустная молитва, которую напевает Горкин, - "Иуда нечести-и-вый... си-риб-ром помрачи-и-ися..." Он в новом казакинчике, помазал сапоги дегтем, идет в церковь.

Перед Казанской толпа, на купол смотрят. У креста качается на веревке черненькое, как галка. Это Ганька, отчаянный. Толкнется ногой - и стукнется. Дух захватывает смотреть. Слышу: картуз швырнул! Мушкой летит картуз и шлепает через улицу в аптеку. Василь-Василич кричит:

Эй, не дури... ты! Стаканчики примай!..

Дава-ай!.. - орет Ганька, выделывая ногами штуки. Даже и квартальный смотрит.

Подкатывает отец на дрожках.

Поживей, ребята! В Кремле нехватка... - торопит он и быстро взбирается на кровлю.

Лестница составная, зыбкая. Лезет и Василь-Василич. Он тяжелей отца, и лестница прогибается дугою. Поднимают корзины на веревках. Отец бегает по карнизу, указывает, где ставить кресты на крыльях. Ганька бросает конец веревки, кричит - давай! Ему подвязывают кубастики в плетушке, и он подтягивает к кресту. Сидя в петле перед крестом, он уставляет кубастики. Поблескивает стеклом. Теперь самое трудное: прогнать зажигательную нитку. Спорят: не сделать одной рукой, держаться надо! Ганька привязывает себя к кресту. У меня кружится голова, мне тошно...

Готовааа!.. Принимай нитку-у!..

Сверкнул от креста комочек. Говорят - видно нитку по куполу! Ганька скользит из петли, ползет по "яблоку" под крестом, ныряет в дырку на куполе. Покачивается пустая петля. Ганька уже на крыше, отец хлопает его по плечу. Ганька вытирает лицо рубахой и быстро спускается на землю. Его окружают, и он показывает бумажку:

Как трешницы-то охватывают!

Глядит на петлю, которая все качается.

Это отсюда страшно, а там - как в креслах!

Он очень бледный, идет, пошатываясь.

В церкви выносят Плащаницу. Мне грустно: Спаситель умер. Но уже бьется радость: воскреснет, завтра! Золотой гроб, святой. Смерть - это только так: все воскреснут. Я сегодня читал в Евангелии, что гробы отверзлись и многие телеса усопших святых воскресли. И мне хочется стать святым, - навертываются даже слезы. Горкин ведет прикладываться. Плащаница увита розами. Под кисеей, с золотыми херувимами, лежит Спаситель, зеленовато-бледный, с пронзенными руками. Пахнет священно розами.

С притаившейся радостью, которая смешалась с грустью, я выхожу из церкви. По ограде навешены кресты и звезды, блестят стаканчики. Отец и Василь-Василич укатили на дрожках в Кремль, прихватили с собой и Ганьку. Горкин говорит мне, что там лиминация ответственная, будет глядеть сам генерал-и-губернатор Долгоруков. А Ганьку "на отчаянное дело взяли".

У нас пахнет мастикой, пасхой и ветчиной. Полы натерты, но ковров еще не постелили.

Мне дают красить яйца.

Ночь. Смотрю на образ, и все во мне связывается с Христом: иллюминация, свечки, вертящиеся яички, молитвы, Ганька, старичок Горкин, который, пожалуй, умрет скоро... Но он воскреснет! И я когда-то умру, и все. И потом встретимся все... и Васька, который умер зимой от скарлатины, и сапожник Зола, певший с мальчишками про волхвов, - все мы встретимся там. И Горкин будет вырезывать винограды на пасочках, но какой-то другой, светлый, как беленькие пуши, которые я видел в поминаньи. Стоит Плащаница в Церкви, одна, горят лампады. Он теперь сошел в ад и всех выводит из огненной геенны. И это для Него Ганька полез на крест, и отец в Кремле лазит на колокольню, и Василь-Василич, и все наши ребята, - все для Него это! Барки брошены на реке, на якорях, там только по сторожу осталось. И плоты вчера подошли. Скучно им на темной реке, одним. Но и с ними Христос, везде... Кружатся в окне у Егорова яички. Я вижу жирного червячка с черной головкой с бусинками-глазами, с язычком из алого суконца... дрожит в яичке. Большое сахарное яйцо я вижу - и в нем Христос.

Великая Суббота, вечер. В доме тихо, все прилегли перед заутреней. Я пробираюсь в зал - посмотреть, что на улице. Народу мало, несут пасхи и куличи в картонках. В зале обои розовые - от солнца, оно заходит. В комнатах - пунцовые лампадки, пасхальные: в Рождество были голубые?.. Постлали пасхальный ковер в гостиной, с пунцовыми букетами. Сняли серые чехлы с бордовых кресел. На образах веночки из розочек. В зале и в коридорах - новые красные "дорожки". В столовой на окошках - крашеные яйца в корзинах, пунцовые: завтра отец будет христосоваться с народом. В передней - зеленые четверти с вином: подносить. На пуховых подушках, в столовой на диване, - чтобы не провалились! - лежат громадные куличи, прикрытые розовой кисейкой, - остывают. Пахнет от них сладким теплом душистым. Тихо на улице. Со двора поехала мохнатая телега, - повезли в церковь можжевельник. Совсем темно. Вспугивает меня нежданный шепот:

Ты чего это не спишь, бродишь?..

Это отец. Он только что вернулся.

Я не знаю, что мне сказать: нравится мне ходить в тишине по комнатам и смотреть, и слушать, - другое все! - такое необыкновенное, святое.

Отец надевает летний пиджак и начинает оправлять лампадки. Это он всегда сам: другие не так умеют. Он ходит с ними по комнатам и напевает вполголоса: "Воскресение Твое Христе Спасе... Ангели поют на небеси..." И я хожу с ним. На Душе у меня радостное и тихое, и хочется отчего-то плакать. Смотрю на него, как становится он на стул, к иконе, и почему-то приходит в мысли: неужели и он умрет!.. Он ставит рядком лампадки на жестяном подносе и зажигает, напевая священное. Их очень много, и все, кроме одной, пунцовые. Малиновые огоньки спят - не шелохнутся. И только одна, из детской, - розовая, с белыми глазками, - ситцевая будто. Ну, до чего красиво! Смотрю на сонные огоньки и думаю: а это святая иллюминация, Боженькина. Я прижимаюсь к отцу, к ноге. Он теребит меня за щеку. От его пальцев пахнет душистым, афонским, маслом.

А шел бы ты, братец, спать?

От сдерживаемой ли радости, от усталости этих дней или от подобравшейся с чего-то грусти, - я начинаю плакать, прижимаюсь к нему, что-то хочу сказать, не знаю... Он подымает меня к самому потолку, где сидит в клетке скворушка, смеется зубами из-под усов.

А ну, пойдем-ка, штучку тебе одну...

Он несет в кабинет пунцовую лампадку, ставит к иконе Спаса, смотрит, как ровно теплится и как хорошо стало в кабинете. Потом достает из стола... золотое яичко на цепочке!

Возьмешь к заутрени, только не потеряй. А ну, открой-ка...

Я с трудом открываю ноготочком. Хруп, - пунцовое там и золотое. В серединке сияет золотой, тяжелый; в боковых кармашках - новенькие серебряные. Чудесный кошелечек! Я целую ласковую руку, пахнущую деревянным маслом. Он берет меня на колени, гладит...

И устал же я, братец... а все дела. Сосни-ка, лучше, поди, и я подремлю немножко.

О, незабвенный вечер, гаснущий свет за окнами... И теперь еще слышу медленные шаги, с лампадкой, поющий в раздумьи голос -

Ангели поют на не-бе-си-и...

Таинственный свет, святой. В зале лампадка только. На большом подносе - на нем я могу улечься - темнеют куличи, белеют пасхи. Розы на куличах и красные яйца кажутся черными. Входят на носках двое, высокие молодцы в поддевках, и бережно выносят обвязанный скатертью поднос. Им говорят тревожно: "Ради Бога, не опрокиньте как!" Они отвечают успокоительно: "Упаси Бог, поберегемся". Понесли святить в церковь.

Идем в молчаньи по тихой улице, в темноте. Звезды, теплая ночь, навозцем пахнет. Слышны шаги в темноте, белеют узелочки.

В ограде парусинная палатка, с приступочками. Пасхи и куличи, в цветах, - утыканы изюмом. Редкие свечечки. Пахнет можжевельником священно. Горкин берет меня за руку.

Папашенька наказал с тобой быть, лиминацию показать. А сам с Василичем в Кремле, после и к нам приедет. А здесь командую я с тобой.

Он ведет меня в церковь, где еще темновато, прикладывает к малой Плащанице на столике: большую, на Гробе, унесли. Образа в розанах. На мерцающих в полутьме паникадилах висят зажигательные нитки. В ногах возится можжевельник. Священник уносит Плащаницу на голове. Горкин в новой поддевке, на шее у него розовый платочек, под бородкой. Свечка у него красная, обвита золотцем.

Крестный ход сейчас, пойдем распоряжаться.

Едва пробираемся в народе. Пасочная палатка - золотая от огоньков, розовое там, снежное. Горкин наказывает нашим:

Здесь, Михал Панкратыч, не сумлевайтесь!

Фотогену на бочки налили?

Все, враз засмолим!

Митя! Как в большой ударишь разов пяток, сейчас на красный-согласный переходи, с перезвону на трезвон, без задержки... верти и верти во все! Опосля сам залезу. По-нашему, по-ростовски! Ну, дай Господи...

Ангели по-ют на небеси-и..!

В-вали-и!.. - вскрикивает Горкин, - и четыре ракеты враз с шипеньем рванулись в небо и рассыпались щелканьем на семицветные яблочки. Полыхнули "смолянки", и огненный змей запрыгал во всех концах, роняя пылающие хлопья.

Кумпол-то, кумпол-то! - дергает меня Горкин.

Огненный змей взметнулся, разорвался на много змей, взлетел по куполу до креста... и там растаял. В черном небе алым Крестом воздвиглось! Сияют кресты на крыльях, у карнизов. На белой церкви светятся мягко, как молочком, матово-белые кубастики, розовые кресты меж ними, зеленые и голубые звезды. Сияет - X. В. На пасочной палатке тоже пунцовый крестик. Вспыхивают бенгальские огни, бросают на стены тени - кресты, хоругви, шапку архиерея, его трикирий. И все накрыло великим гулом, чудесным звоном из серебра и меди.

Хрис-тос воскре-се из ме-ртвых...

Ну, Христос Воскресе... - нагибается ко мне радостный, милый Горкин.

Трижды целует и ведет к нашим в церковь. Священно пахнет горячим воском и можжевельником.

Сме-ртию смерть... по-пра-ав..!

Звон в рассвете, неумолкаемый. В солнце и звоне утро. Пасха, красная. И в Кремле удалось на славу. Сам Владимир Андреич Долгоруков благодарил! Василь-Василич рассказывает:

Говорит - удружили. К медалям приставлю, говорит. Такая была... поддевку прожег! Митрополит даже ужасался... до чего было! Весь Кремль горел. А на Москва-реке... чисто днем!..

Отец, нарядный, посвистывает. Он стоит в передней, у корзин с красными яйцами, христосуется. Тянутся из кухни, гусем. Встряхивают волосами, вытирают кулаком усы и лобызаются по три раза. "Христос Воскресе!", "Воистину Воскресе"... "Со Светлым Праздничком"... Получают яйцо и отходят в сени. Долго тянутся - плотники, народ русый, маляры - посуше, порыжее... плотогоны - широкие крепыши... тяжелые землекопы-меленковцы, ловкачи - каменщики, кровельщики, водоливы, кочегары...

Угощение на дворе. Орудует Василь-Василич, в пылающей рубахе, жилетка нараспашку, - вот-вот запляшет. Зудят гармоньи. Христосуются друг с дружкой, мотаются волосы там и там. У меня заболели губы...

Трезвоны, перезвоны, красный - согласный звон. Пасха красная. Обедают на воле, под штабелями леса. На свежих досках обедают, под трезвон. Розовые, красные, синие, желтые, зеленые скорлупки - всюду, и в луже святятся. Пасха красная! Красен и день, и звон.

Я рассматриваю надаренные мне яички. Вот хрустально-золотое, через него - все волшебное. Вот - с растягивающимся жирным червячком; у него черная головка, черные глазки-бусинки и язычок из алого суконца. С солдатиками, с уточками, резное-костяное... И вот, фарфоровое - отца. Чудесная панорамка в нем... За розовыми и голубыми цветочками бессмертника и мохом, за стеклышком в золотом ободке, видится в глубине картинка: белоснежный Христос с хоругвью воскрес из Гроба. Рассказывала мне няня, что если смотреть за стеклышко, долго-долго, увидишь живого ангелочка. Усталый от строгих дней, от ярких огней и звонов, я вглядываюсь за стеклышко. Мреет в моих глазах, - и чудится мне, в цветах, - живое, неизъяснимо-радостное, святое... - Б о г?.. Не передать словами. Я прижимаю к груди яичко, - и усыпляющий перезвон качает меня во сне".

За годы советской власти, когда светлый праздник Воскресения Христова находился под запретом, а милиция и "люди в штатском" дежурили в пасхальную ночь возле церквей, чтобы не допустить в храмы молодежь, традиции празднования Пасхи были во многом утрачены.

Празднование Пасхи было установлено еще в апостольские времена. Древние христиане особо почитали не только сам день Воскресения, но и всю Светлую седмицу, на которой они ежедневно собирались для общественного богослужения. Чтобы не нарушить святости великого торжества, во время Светлой седмицы запрещались неблагочестивые развлечения. Шестым Вселенским Собором (691 г.) постановлено для верных: "От святого дня Воскресения Христа Бога нашего до недели Новые, во всю седмицу во святых церквах непрестанно упражняться во псалмах и пениях и песнях духовных, радуяся и торжествуя во Христе и чтению Божественных писаний внимая и святыми тайнами наслаждаясь. Ибо таким образом со Христом и мы купно воскреснем и вознесемся. Того ради отнюдь в реченные дни да не бывает конское ристание, или иное народное зрелище"... Со временем строгие запреты на развлечения были отменены.

На Руси празднование Пасхи было введено в конце Х века. У нас Пасха с самого начала отмечалась широко, ибо являлась любимейшим народным праздником, когда "душа русская как бы растворяется и смягчается в теплых лучах Христовой любви и когда люди всего больше чувствуют живую, сердечную связь с великим Искупителем мира".

Пасху встречали во всяком уголке – от Кремлевского дворца до самого бедного дома праздник разливался по Руси. Иностранный путешественник в своей книге о России, вышедшей в Лейпциге в 1620 г., писал так: "По всем городам и деревням страны, на всех больших и малых улицах русские ставят несколько тысяч бочек и котлов с вареными в густую яйцами, окрашенными в красный, синий, желтый, зеленый и разные другие цвета, а некоторые из них позолоченные и посеребренные. Прохожие покупают их, сколько нужно кому, а ни одного яйца не берегут для себя, потому что во всю Пасху все люди, богатые и бедные, дворяне и простолюдины, мужчины и женщины, парни и девушки, слуги и служанки, носят при себе крашеные яйца, где бы они ни были, куда бы ни шли, а при встрече с кем-нибудь, знакомым или незнакомым, здороваются, говорят: "Христос воскресе!", а тот отвечает: "Воистину воскресе!", и дают друг другу яйца, целуются и ласкаются между собою, а потом каждый идет своей дорогой, пока не повстречается опять с кем-нибудь и не исправит такого же обряда, так что иногда тратит до 200 яиц в день. Они так свято и крепко держатся этого обычая, что считают величайшею невежливостью и обидой, если кто, повстречав другого, скажет ему вышеупомянутые слова и даст ему яичко, а этот не возьмет и не захочет поцеловаться с ним, кто бы он ни был, княгиня ли, или другая знатная женщина, или девица. Они делают это 14 дней кряду".

Торжественно праздновали Пасху русские цари. "После заутрени в Успенском соборе государь "творил целование во уста" с патриархом и властями, то есть митрополитами, архиепископами и епископами, а архимандритов, игуменов и протопопа Успенского с собором жаловал к руке, причем всем жаловал красные яйца. – пишет в своей книге А.П. Аксенов. – Бояре, окольничие и все, кто молился в соборе, подходили к патриарху, целовали его в руки и получали либо золоченые, либо красные яйца – высшие по три, средние по два, а младшие по одному... После заутрени из Успенского собора государь вместе с многочисленным "чином" шествовал в собор Архангельский, где, соблюдая древний обычай, прикладывался к иконам и святым мощам и "христосовался с родителями", то есть поклонялся их гробам.... На другой или третий день праздника, а чаще всего в среду Светлой недели, государь принимал в Золотой палате, в присутствии всего царского чина, патриарха и духовных властей, приходивших с приносом или дарами: образами, крашенными и расписанными яйцами. Приходили многочисленные делегации от монастырей, от подворий, гости из всех русских городов...".

Особенно трепетно относилась к празднику Воскресения Христова деревня, где "живее чувствуется связь со старинными обычаями, и где крепче стоит православная вера". В деревнях приготовления к Пасхе велись очень тщательно и загодя. Всю Страстную седмицу крестьяне приводили в нарядный вид свои жилища: белили печи, мыли лавки, скоблили столы и т.п. В это время мужики заготавливали дрова, хлеб и корм для скотины. В субботу всем миром шли в церковь святить куличи, яйца и пасху. Все приготовленное клали на большое блюдо, перевязывали специальным расшитым полотенцем, украшали цветами. К вечеру Великой субботы народ спешил в церковь слушать чтение "страстей". Пасхальная ночь получалась особенно торжественной и красивой – зажженные фонари и костры освещали церковь и колокольню. С первым ударом колокола народ устремлялся в храм слушать утреню. Возле иконостаса и около церковных стен расставлялась принесенная для освящения пасхальная снедь. Ровно в 12 часов, после утрени, в ограде начинали палить из пушки или из ружей. Все присутствующие в церкви осеняли себя крестным знамением, и тогда под звон колоколов раздавалось "Христос Воскресе". После окончания литургии начиналось освящение куличей и пасх.

Освятив куличи, каждый православный должен был, еще не заходя домой, побывать на кладбище и похристосоваться с покойными родителями. На могилках оставляли кусок пасхи и кулича (обязательно освященного, ведь, не пройдя освящения, кулич так и остается всего лишь сдобным пирогом). Лишь после этого можно было идти домой – христосоваться и разговляться с домашними. К разговенью матери всегда будили детей (даже самых маленьких), приговаривая: "Вставай, детеночек, подымайся, нам Божинька пасочки дал".

На протяжении всей Светлой седмицы в деревнях служили пасхальные молебны. Батюшки ходили по крестьянским избам в сопровождении "оброшников" и "оброшниц", которых иначе называли "богоносцами", потому что они носили иконы. Богоносцы одевались во все чистое и давали зарок не пить вина. "Ходить под Богом" считалось за благочестивый подвиг, ношение икон в течение всей Светлой недели приравнивалось к седьмой части пути в Иерусалим.

Пасхальные гуляния начинались лишь после того, как молебны были отслужены. "Взрослые "гостюют" друг у друга, без меры пьют водку, поют песни и с особенным удовольствием посещают колокольню, где и трезвонят с раннего утра до 4-5 часов вечера", – свидетельствуют историки. Звонить в колокола было излюбленным пасхальным развлечением: "В течение всей Светлой седмицы на колокольне толпятся парни, девушки, мужики, бабы и ребятишки: все хватаются за веревки и подымают такой трезвон, что батюшка то и дело посылает дьячков унять развеселившихся православных и прогнать их с колокольни". Еще одной любимой забавой было катание яиц. Яйца катали с какого-нибудь бугорочка или делали специальные лоточки. Если скатившееся яйцо ударялось о какое-нибудь из лежащих на земле, играющий брал это яйцо себе. В XVII в. были выпущены указы, запрещающие крестьянам биться пасхальными яйцами, поскольку этот обычай не имеет ничего общего с догматами веры. Но указы не принесли никаких результатов. Кстати, когда-то и хороводы на Пасху водить не разрешалось, так как это считалось языческим обрядом. Но позже именно с Пасхи начинались хороводы. Зато не бывало Пасхи без качелей. Едва ли не в каждом дворе устраивали качели для детей, а в традиционном месте загодя вкапывались столбы, навешивались веревки, прикреплялись доски – возводились общественные качели. Также на Пасху играли в орлянку и карты, хотя это и не поощрялось.

И, конечно, трудно себе представить это светлый праздник без гостей. На Пасху было принято обязательное приглашение в гости кумовьев и сватов. Историки указывают, что в этом отношении Пасха имеет много общего с Масленицей, когда точно так же домохозяева считают долгом обмениваться визитами со сватами, но на Пасху приглашают даже будущих сватов.

Вся пасхальная неделя проходила в радостных встречах и обильных трапезах, люди дарили друг другу гостинцы.

Есть среди всех праздников один особенный - Пасха Господня. И нет человека на нашей Святой Руси, хоть раз в жизни не пережившего трепетную радость возрождения, слыша, как плывет над землей колокольный благовест, а все живущие в едином порыве славят Воскресшего Спасителя. Время стирало города и страны, слава самых известных вельмож превращалась в прах, и только весть о Воскресении Христа каждый год так же трепетно и радостно переживается верующим сердцем, как и много веков назад.

Что же о Пасхе говорит нам народная традиция?

Чистый четверг: традиции, обычаи и верования Заканчивается Великий пост. Еще несколько дней и пасхальный благовест возвестит по всей земле, что воскрес Христос. Всю неделю в храмах и монастырях Святой Руси не будут умолкать колокола. Праздников Праздник - "да радуются небеса, да веселятся людие". Вряд ли есть в жизни минута, важнее той, когда в храме запоют "Христос воскресе!".

Душа русского человека жаждет наступления этого Великого дня. Поэтому приготовления к нему начинаются задолго до Страстной седмицы. Но основные заботы ложатся на хозяек в Великий четверг.

Главная традиция Страстного Четверга - быть на службе в храме. Святая Церковь в этот день вспоминает события Тайной Вечери, когда Господь показал пример любви и смирения омыванием ног ученикам. В память об этом даже те, кто придерживается практики редкого причащения, стараются принять Святые Дары.

Канонические традиции на Чистый Четверг

В некоторых Кафедральных соборах и монастырях сохранился обычай "Умовения ног" во время Литургии Великого Четверга. Настоятель омывает ноги двенадцати священникам. В этот день Предстоятелями поместных Церквей освящается миро. Традиция берет начало в первые годы христианства - крестить оглашенных в Великую субботу. Во многих храмах совершается общее елеосвящение.

Народные обряды и приметы на Чистый Четверг В Древней Руси Великим днем называли первое воскресенье нового солнечного года, наступающее после равноденствия. С приходом христианства праздник обрел более глубинную сущность, но народная обрядовость осталась. Вот почему Чистый Четверг, как никакой другой день года, имеет много традиций, берущих начало в языческие времена.

На самом деле, эти обряды - пережиток древних верований, не имеющих ничего общего с православными традициями Великого Четверга. Они не имеют под собой особого смысла, но Церковью не запрещены.

Считается, что наряду с душой нужно очистить и тело. Нет ничего плохого в том, что люди, особенно больные, хотят встать пораньше и умыть тело чистой водой. Если только действие это не совмещено с каким-либо магическим и оккультным ритуалом. Говорили, что в этот день "даже ворона вороненка в луже моет".

В четверг достигает своего эпогея уборка дома. К празднику он должен, буквально, блестеть. Наши бабушки говорили: "Если убирать в Чистый Четверг, то целый год в чистоте проживешь".

Народ заметил, что холодный Чистый четверг предсказывает прохладную весну, а дождливый - мокрую.

Псевдохристианские обряды на Чистый Четверг

Бывает, что православными русскими традициями называют то, с чем Церковь боролась веками. Одно из множества суеверий, относящихся к дохристианской мифологии, - обычай готовить "четверговую (черную) соль". О нем в последние годы говорят все чаще.

Люди, поклоняясь божествам природы, верили, что "черная соль" исцеляет многие недуги людей и животных. Считали, что именно ее нужно подавать к главной трапезе, добавлять в тесто и в воду для умывания. Существовала традиция больному человеку десять дней подряд есть булочки, испеченные на черной соли. Часто для "освящения" брали соль с трех домов. Потом кристаллы растворяли в настойках душистых трав или квасной гуще, иногда смешивали ее с густой овсянкой. Ставили для кристаллизации в печь, пока не пойдет дым. Соль темнела, приобретая черный цвет.

В Церкви есть "Молитва над солию", одна из самых древних. Ведь этот продукт, в духовном смысле означающий спасительное учение Христово, - необходимейший для человека. Соль можно приносить в храм для освящения, но нет необходимости делать это в определенный день и готовить ее особым способом. Церковь не может освящать своим авторитетом суеверия. Со времени Стоглавого Собора (1551 года) это строго запрещено. Если когда-либо имели место уступки народным верованиям, это не значит, что они были христианизированными.

Подготовка к празднику начинается за несколько дней до него. Больше всего обрядов и традиций связано с четвергом. Его называют Чистым. Хозяйки в этот день пекут куличи. В это время в доме не должно быть чужих. Но приступать к выпечке без очищения помыслов нельзя - кулич не удастся.

Считается, что вода в этот день исцеляет от всех болезней души и тела. Поэтому до восхода солнца нужно искупаться, подготовив, таким образом, свое тело к празднику.

Издавна в селах существовала традиция после обеда разводить большие костры и сжигать в них весь собравшийся мусор. Огонь должен быть высоким, чтобы изгнать из земли всю нечисть и чтоб урожай был щедрым.

Страстная Пятница

Вечером в четверг в храмах начинается служба страстям Христовым. Свечу, зажженную в церкви, стараются донести домой и освятить ею жилище. Она защищает дом от пожара, а живущих в нем - от болезней. До выноса плащаницы вечером пятницы уже ничего делать нельзя. Господь страдает на кресте, и молчит на земле всяк человек.

Великая Суббота

Воцарилась на земле тишина, утихла боль, а в сердце оживает огонек надежды. В этот день сходит на Гроб Господень в Иерусалиме Благодатный Огонь, как знамение того, что отпущен человечеству еще один год для покаяния.

У хозяек в этот день - горячая пора. Нужно успеть приготовить пасхальную трапезу. Начинают приготовления с окрашивания яиц. Ближе к вечеру собирают пасхальную корзину, в которую кладут кулич, яйца, сырную паску, масло, колечко колбасы, соль, а на Украине - еще и кусочек сала.

Светлая Пасхальная Литургия

Еще задолго до полуночи храм наполняется людьми. Священнослужители облачаются в светлейшие одежды и на протяжении всего богослужения меняют их несколько раз. Свечи возжигают ближе к заветной минуте и в полной тишине из алтаря раздается: "Христос воскрес!". Эти же слова слышали святые жены-мироносицы, когда, по обычаю, пришли ко гробу Господню помазать тело миром.

После этого все, кто собрался на богослужение, с зажженными свечами трижды обходят вокруг церкви, против часовой стрелки, навстречу Воскресшему Христу.

Дверь в храм в это время затворена, а когда после крестного хода отворяется, то первым в нее входит священник, по образу самого Христа, первым вошедшего в рай.

После окончания Литургии происходит освящение куличей, пасок, яиц и мяса для праздничной трапезы верующих.

Тишина этой Святой ночи наполняется благовестом колоколов.

В сознании людей Пасха всегда ассоциировалась с возрождением для новой жизни. На богослужение в храм одевались самые лучшие, сшитые для этого случая, одежды. Но, в первую очередь, заботились о душе. Старались забыть зло, простить обиды, отбросить в сторону все недоброе. Всю неделю не стихал над землей колокольный благовест. Поистине велик был праздник Светлого Христова Воскресения на Святой Руси.

Дела милосердия

Горюшкин - Сорокопудов. Раздача милостыни в Святую ночь в старой Руси

В старину люди старались освятить праздник делами благотворения. Они верили, что в эти дни Сам Господь вместе с апостолами ходит по земле в нищенских одеждах, благословляет тех, кто проявляет милосердие и наказывает жестокосердых. Подражая своими поступками Спасителю, благочестивые вельможи отворяли темницы, прощая заключенных. Двери домов простых христиан были отворены для всех страждущих, бедных и голодных.

Пасхальный кулич

Кулич с древности является традиционной едой. И хотя в разных местностях его называют по-другому (например, на Украине - паской), смысл остается тем же: это - хлеб радости и отражение нашего ликования. Это - продолжение древней агипи - вечери любви, когда после праздника христиане собирались за столом и вкушали пищу веселия. А освящать кулич нужно для того, чтобы Божие благословение пребывало и на пище, и на нас.

Православные христиане всю праздничную неделю за трапезой вкушали куличи - обрядовый хлеб, освященный на Пасхальной утрени. Существовала традиция угощать им всех приходящих в дом, поэтому и пекли их много. Освящать кулич в храм нес хозяин, а когда все возвращались домой, то касался им голов детей, чтоб те скорее подрастали. Если по какой-то причине кто-то из семьи оказывался далеко от дома, то хозяйка отрезала большой ломоть кулича, вместе с тремя яйцами заворачивала его в полотенце и ставила в Красном углу.

Почему красят яйца на Пасху: Первое пасхальное яйцо Мария Магдалина вручила императору Тиверию, сообщив жестокому вельможе, что воскрес Христос. Весть эта испугала Тиверия, он возразил, что это невозможно. Но в этот момент в его руках покраснело подаренное яйцо. Так появилась первая крашенка. Для православных христиан она является символом воскресения Спасителя.

На Руси существовала традиция окрашивать яйца луковой шелухой. Назывались они крашенками. Но если на общем фоне изображались полоски, точки и извилинки, то это были крапинками. Расписанные орнаментальным узором яйца получили название писанок.

Кондитеры готовили к празднику сахарные и шоколадные яйца, а ювелиры создавали настоящие шедевры из камня, костей и фарфора, украшенные позолотой. Каждый год в канун праздника к Царскому двору поставлялось огромное количество пасхальных яиц. На Пасху Государь одаривал ими своих подданных.

Пасхальная трапеза

По возвращении из храма начиналась праздничная трапеза. К столу подавались скоромные блюда. Рыбу, как правило, на Пасху не ели. Обязательно, в дань евангельской традиции, на кулич клали сахарного, а на сырную паску - масляного барашка. Для их изготовления существовали специальные формы. Хозяин дома с миской крашенок и освященным куличом обходил вокруг стола, останавливался перед иконами, разрезал несколько освященных яиц, раздавал их собравшимся и говорил: "Дай, Боже, и через год дождаться Пасхи в здоровье и счастье".
Во многих местах был обычай после разговления умываться водой, в которую клали крашенки и медную монету. Остатки пищи от пасхальной трапезы в Юрьев день разбрасывали по полю, или закапывали на меже.

Обычай христосования

В конце пасхальной утрени священник призывает собравшихся обнять друг друга, а ненавидящих и обижающих простить воскресением. Люди приветствуют и близких, и совершенно незнакомых словами "Христос воскрес!", те в ответ произносят "Воистину воскрес!" и одаривают друг друга пасхальными яйцами.

В эту светозарную и дивную ночь нужно бодрствовать, славя Христа. Все дни, до Вознесения принято вместо обычного приветствия христосоваться, как бы продолжая апостольскую традицию возвещения миру радостной вести о Воскресении Христа.

Светлая седмица

Существует благочестивый обычай в первую неделю после праздника Пасхи не пропускать ни одной церковной службы. Но современному человеку осуществить это бывает трудно. А вот сотворить добро иногда очень легко. На то и даны эти светлые дни, чтобы помочь нуждающимся и утешить страждущих. Нужно также проведать родных, знакомых и тех, кого некому поздравить. В монастырях всю Пасхальную неделю не умолкает колокольный звон. Причем, звонарями по очереди становятся все желающие.

Радоница

После Светлой седмицы, хоть уже и не так торжественно, но праздник продолжается еще 32 дня - до Вознесения. Девятым днем по Пасхе, посещают могилки родственников, чтобы вместе с умершими разделить радость Воскресения Спасителя в надежде на всеобщее воскресение. На кладбище приносят яйца, куличи, сладости и раздают их стареньким, бедным или детям.

В душе каждого человека Господь воскресает каждый раз после искреннего покаяния. Пасха - главный праздник года, заставляющий еще раз задуматься о том, для чего мы пришли в этот мир.

Народные поверья и обряды

Издавна крестьяне на Руси верили, что в этот день отверсто Небо и у Господа можно испросить все. В чудесное исполнение желания все верили беспрекословно. Старались запомнить, что первым бросится в глаза, как только выйдешь на улицу после пасхального стола. Это считалось указанием на то, что принесет успех в делах. Люди подкарауливали как "солнце играет", считая, что сам Христос, таким образом, приветствует верующих в Него. Кланялись в пояс и говорили: "Слава Тебе, Господи, за личико Твое!". На второй день праздника женщины оставались дома, а мужчины отправлялись христосоваться к родным и друзьям. Дети, как на Рождество, ходили от дома к дому, славя воскресшего Христа. Их одаривали пасхальными яйцами и сладостями. С этого дня начинались гулянья парней и девушек, это, также, было лучшее время для смотрин.

По окончании заутрени люди стремились как можно быстрее добраться (добежать или доехать) до дома, чтобы в течение года опережать остальных во всех делах. Впрочем, часто, не заходя домой, направлялись на кладбище известить умерших родственников о Воскресении Христа и похристосоваться с ними.

Пасхальный завтрак проходил обычно в узком семейном кругу, так как ходить в гости в первый день Пасхи было не принято.

Первое пасхальное яйцо часто съедали всей семьей, разделив его по числу домочадцев. Обычай делиться друг с другом пасхальной пищей получил у восточных славян широкое распространение; в частности, в первый день Пасхи священник и причт, а также домочадцы “молили паску”, то есть обменивались кусочками кулича или ели его сообща, разрезав на мелкие части. Обычай делиться с ближними пасхальным яйцом получил символические истолкования: например, чтобы найти дорогу домой заблудившемуся в лесу человеку достаточно было вспомнить, с кем он делил пасхальное яйцо.

Немало магических свойств приписывалось освященным пасхальным яйцам, их скорлупе, а также остаткам других пасхальных блюд, например костям поросенка. С пасхальным яйцом обходили загоревшееся строение или кидали яйцо в огонь, надеясь, что оно поможет остановить пожар; с пасхальными яйцами искали заблудившуюся скотину, клали их в посевное зерно, оглаживали ими корову при первом весеннем выгоне, закапывали в поле, чтобы у льна головки были величиной с яйцо; кости поросенка также закапывали в посевы, чтобы уберечь их от града.

В течение всей недели, начиная с первого дня Пасхи, священники в сопровождении причта и наиболее благочестивых прихожан обходили с иконами все дома в селе и служили там пасхальные молебны, за что получали вознаграждение.

С вечера пасхального воскресенья по домам ходили группы мужчин, называемых “волочебники” или “христованники”, которые поздравляли хозяев с праздником. Они исполняли под окнами специальные величально-поздравительные песни, описывающие хозяйственную деятельность крестьянина и его богатство; а припев этих песен включал традиционное пасхальное приветствие: “Христос воскрес, сыне Божий!”.

Среди пасхальных развлечений основное место занимали игры с крашеными яйцами, прежде всего - катание яиц по земле или со специальных лотков, а также “битки” - битье крашеными яйцами.

.

Из других пасхальных забав выделяются качели, а также хороводы, в которых обычно назывались будущие супружеские пары и величались молодожены, поженившиеся в течение последнего года. Обязательными для пасхальных праздников были взаимные посещения близких родственников. На пасхальной или следующей за ней Фоминой неделях имело место массовое поминовение умерших.В славянском народном календаре время пасхальной службы считалось благоприятным для совершения магических действий и гаданий, в частности для обеспечения удачи в каком-нибудь деле. Охотники при возгласе священника “Христос Воскресе!” стреляли вблизи церковного порога в воздух, полагая, что от этого их ружья будут бить без промаха; рыбаки вместо ответа “Воистину воскресе!” говорили: “А у меня рыба есть!”, чем якобы обеспечивали себе полные сети на весь сезон, а девушки обращались к Богу с просьбой послать им женихов.

Проспать пасхальную службу было непростительным грехом. Человеку, проспавшему пасхальную заутреню, в течение года грозили неудачи. По народным поверьям, в пасхальную ночь можно было распознать нечистую силу: придя в церковь в новой одежде - увидеть колдунов, стоящих спиной к алтарю; принеся в церковь специальным образом приготовленный творог или сыр - узнать среди прихожан ведьм по небольшим хвостикам. На Пасху, как и в Страстной четверг , поднявшись на чердак или колокольню со свечой, горящей еще с заутрени, можно было увидеть домового. Пасхальная ночь была временем, когда на земле появлялись умершие. Спрятавшись во время крестного хода в церкви, за алтарем, можно было наблюдать, как покойники молятся и христосуются между собой. Верили, однако, что человек, выдавший свое присутствие в церкви, мог поплатиться за это жизнью.

У восточных славян в течение всей пасхальной недели любой человек мог подняться на колокольню и звонить в колокола, благодаря чему пасхальная неделя получила название “Звонильной”. Звоны и наигрыши, исполнявшиеся на Пасху, были далеки от традиционных богослужебных звонов, в них широко использовались народные мелодии и свободная импровизация. У русских девушки в течение всей пасхальной недели собирались на колокольне, пели там песни, плясали и, конечно, звонили в колокола. Бытовало убеждение, что тот, кто, разговевшись пасхальным хлебом, первым ударит в колокола, будет жить до следующего Светлого Воскресенья.