Помощь по Теле2, тарифы, вопросы

Согласно правилам ЦБ РФ, принудительные меры воздействия на кредитную организацию могут быть применены в случае нарушения норматива в совокупности шесть или более дней в течение любых 30 последовательных операционных дней подряд. Однако достаточно часто у банков есть несколько больше времени, чем пять дней, для исправления ситуации. Условно нарушения по срокам можно разделить на три категории: до пяти дней - краткосрочное; от 5 до 10 дней - среднесрочное, когда существует не очень высокая вероятность применения санкция со стороны ЦБ; длительное нарушение - более 10 дней.

С целю выяснения ситуации с нарушениями нормативов экспертами был проведен анализ нарушений нормативов Н1 (достаточность капитала), Н2 (мгновенная ликвидность), Н3 (текущая ликвидность), Н4 (долгосрочна ликвидность) за последние полтора года, с начала 2011 года по 1 мая 2012 года. Результаты исследования показали, что всего за обозначенный период нормативы нарушались относительно нечасто. Было выявлено 49 нарушителей, у 16-ти из которых были отозваны лицензии.

В качестве важного вывода проведенного исследования можно отметить, что абсолютно все 11 банков, допустивших нарушения одновременно более чем одного норматива, лишились лицензий на осуществление операций.

Позитивным выглядит тот факт, что среди нарушителей нет крупных, системообразующих банков. Самыми крупными кредитными организациями, допустившими нарушения нормативов, стали банк «ГЛОБЭКС», занимающий 30 место по объему активов, МСП Банк - 46 место и НОВИКОМБАНК - 51 место. У этих довольно крупных банков наблюдались краткосрочные нарушения одного из нормативов, что, как правило, было связано с «техническими» причинами, а не с финансовыми проблемами.

В исследованный период только один банк отличился тем, что допустил нарушения всех четырех наиболее важных нормативов. Этим банком оказался ульяновский ПВ-Банк, лишившийся лицензии 13 апреля 2012 года. При этом два банка нарушали одновременно три норматива. Мультибанк и Международный торгово-промышленный банк допускали одновременное нарушения нормативов Н1, Н2, Н3 и Н1,Н3,Н4 соответственно. Стоит отметить, что обе кредитные организации, допустившие нарушения трех нормативов, отражали на балансе фактически отсутствующие ценные бумаги и не создавали адекватные резервы на возможные потери, что было выявлено во время массовых проверок ЦБ на предмет причастности банков к «схемам» Матвея Урина. В результате, Мультибанк и Международный торгово-промышленный банк лишились лицензий весной 2011 года.

Если одновременное нарушение нескольких нормативов приводило к отзыву лицензии в 100% случаев, то при неисполнении только одного норматива в течение непродолжительного времени вероятность лишиться лицензии была гораздо ниже. Как показывает статистика, при нарушении норматива мгновенной ликвидности вероятность потери права ведения банковской деятельности составляет 50%. Три банка из шести нарушивших данный норматив лишились лицензий.

Неисполнение норматива текущей ликвидности привело к отзыву лицензии только у одного банка из 20, и таким образом, вероятность отзыва лицензии из-за нарушения норматива Н3 составляет всего 5%.

В свою очередь, норматив долгосрочной ликвидности (Н4) нарушался двумя банками, и при этом ни у одного из них не была отозвана лицензия вследствие данных нарушений. Таким образом, из трех нормативов ликвидности для банков гораздо важнее контролировать состояние норматива мгновенной ликвидности, так как его нарушение с большей вероятностью приведет к отзыву лицензии.

Из десяти банков, продемонстрировавших нарушение норматива достаточности капитала, только у одного была отозвана лицензия. УИК-БАНК лишился права на ведение банковской деятельности 31 октября 2011 года, что стало результатом неисполнения требования ЦБ по достаточности капитала в течение 70 дней (41 день подряд) в марте-июне 2011 года. Нарушения остальных 9 банков были гораздо менее продолжительными по времени. Большая часть нарушений по данному нормативу была зарегистрирована в первой половине 2011 года, а позже сошла на нет. В то же время при нынешней тенденции роста активов, значительно обгоняющего рост собственного капитала, число банков, не выполняющих требования ЦБ по достаточности, может заметно вырасти в среднесрочной перспективе.

Начавшаяся с августа 2011 года тенденция ухудшения ситуации с ликвидностью в российской банковской системе сказалась как на количестве нарушителей обязательных нормативов, так и на количестве отзывов банковских лицензий из-за хронических нарушений нормативов Н2 и Н3. Если за первые восемь месяцев 2011 года лицензий по данной причине были лишены только две кредитные организации - РУСИЧ ЦЕНТР БАНК и РАТИБОР-БАНК, то за период с сентября 2011 года по май 2012 года - их было уже девять, из которых пять одновременно нарушили нормативы мгновенной и текущей ликвидности. Таким образом, кризис ликвидности, который в вялотекущем режиме развивается в банковской системе со второй половины 2011 года, собирает свой «урожай» обанкротившихся банков.

В случае дальнейшего разрастании дефицита ликвидности в банковском секторе страны, что вполне вероятно на фоне кризисных явлений в мировой и российской экономиках, скорее всего, будет расти число кредитных организаций, лишенных лицензии из-за несоблюдения нормативов ЦБ. Наиболее вероятно, что проблемы возникнут у небольших банков, не входящих в число 200 крупнейших по активам, так как крупные банки, как правило, имеют хорошие возможности для расширения ресурсной базы, снижающие риски потери ликвидности.

Все банки, у которых была отозвана лицензия из-за нарушения обязательных нормативов, допускали значительные нарушения. В то же время кредитные организации, которые допускали незначительные нарушения по ликвидности или достаточности даже длительные отрезки времени, смогли продолжить свою деятельность. Таким образом, важен не только сам факт нарушения и его длительность во времени, но и отклонение от установленного минимального значения.

Йорг БОНГАРТЦ: Если проблема избыточной ликвидности растягивается на длительный срок, значит, не работают рыночные механизмы

В период острой фазы кризиса многие участники рынка доверили свои средства в управление иностранным банкам. О том, каким образом финансово-кредитной организации удалось справиться с резким притоком ликвидности, а также о том, как изменилась «корзина» доходов в посткризисный период, рассказал председатель правления Дойче Банка Йорг БОНГАРТЦ.

НБЖ : Некоторые участники рынка отмечают, что сегодня существует проблема избыточной ликвидности. Согласны ли вы с этим мнением?

Й. БОНГАРТЦ : Банки постепенно вернули ЦБ более дорогие источники ликвидности и заменили их более дешевыми. Например, ритейловые банки за счет привлечения средств населения смогли за короткий промежуток времени существенно нарастить свои активы. И на данный момент мы считаем, что примерно 25% активов в банковском секторе являются ликвидными. Это очень высокий коэффициент: до кризиса - 15%. Однако это объясняется несколькими причинами. Во-первых, российские банки исторически держат больше ликвидности, чем их иностранные «коллеги». Это связано с тем, что в России так и не удалось решить проблему отсутствия «длинных» ресурсов, кредитные организации не могут договориться с вкладчиками о размещении средств на долгосрочный период. В условиях высокой волатильности банки вынуждены страховаться и держать на своих счетах больше ликвидности.

Во-вторых, кредитование восстанавливается очень медленно из-за существования высоких рыночных рисков в стране и мире. Сегодня банки предпочитают работать с узким кругом качественных заемщиков. А заемщики, в свою очередь, как юридические, так и физические лица, стараются «жить» по средствам и сокращают размеры заимствований. Эти два фактора сдерживают рост кредитного портфеля.

Однако, как показывает статистика, основные экономические показатели улучшаются и ситуация стабилизируется. Официальные цифры подтверждают и наши клиенты, которые отмечают рост активности инвесторов на российском рынке. Изменение «настроений» сказывается и на деятельности нашего банка: объемы и количество расчетных операций, «домашних» и международных, увеличиваются.

Нельзя забывать о том, что в период кризиса компании и сами накопили достаточно много ликвидности благодаря тому, что уменьшили свою активность, сократили производство и расходы и отложили инвестиционные программы. В результате компании нефтегазового сектора, например, сформировали большую «подушку» финансовой безопасности и сейчас не нуждаются в заемных средствах.

НБЖ : Существует ли у вас в банке избыточная ликвидность?

Й. БОНГАРТЦ : В четвертом квартале 2008 года очень много клиентов, старых и новых, принесли к нам в банк свою ликвидность. Это было экстремальное время, и коммерческие организации искали инструменты для сохранения своих средств, пытались создать себе «подушку» безопасности на тот случай, если финансовые рынки закроются.

Мы не ограничивали приток средств, расценивая сложившуюся ситуацию как шанс для расширения своей доли на рынке. При этом мы осознавали, что подобная политика может впоследствии нам дорого стоить, потому что мало принять средства - необходимо их еще и адекватно разместить. Сейчас мы понимаем, что приняли правильное решение.

Основной приток ликвидности у нас произошел за счет банков-партнеров, которые размещали у нас свои средства. Стоит отметить, что на тот момент мы могли им предложить минимальную маржу, стремящуюся к нулю. Однако даже на таких условиях они готовы были размещать у нас средства, потому что с рынка поступало много отрицательных новостей даже от крупнейших мировых банков. И наш банк многие рассматривали как «тихую гавань».

Что касается корпоративного сектора, то ситуация развивалась практически так же: казначеи крупных промышленных корпораций, как правило, размещали свободную ликвидность у трех-четырех банков-партнеров. При этом многие предприятия были даже готовы размещать валютные депозиты без процентов.

НБЖ : Опасен ли, по вашему мнению, избыток ликвидности?

Й. БОНГАРТЦ : Дефицит ликвидности можно исправить с помощью поступления в банковскую систему государственных ресурсов. От избыточной ликвидности избавиться гораздо сложнее.

Теоретически в случае возникновения избыточной ликвидности банки должны начать снижать процентные ставки по кредитам. Таким образом, баланс между спросом и предложением восстанавливается и объем ликвидности на рынке оптимизируется. Если проблема избыточной ликвидности растягивается на длительный промежуток времени, то это значит, что рыночные механизмы саморегулирования не срабатывают. То есть банки производят слишком много ликвидности, которую они не в состоянии адекватно размещать. Пока участникам рынка не удастся избавиться от «нервозности» и пока они не достигнут взаимопонимания, рыночные механизмы не включатся.

Отвечая на первый вопрос, скажу, что из-за существования избыточной ликвидности и снижения уровня процентных ставок доходность банковского бизнеса снижается. Как я уже говорил, избыток денежных средств приводит к снижению ставок по кредитам, соответственно, процентные доходы банков падают. Однако данная статья доходов может компенсироваться за счет роста комиссионных платежей. Например, Дойче Банк сейчас значительную часть прибыли формирует за счет увеличения количества и объема расчетных операций, расширения продуктовой линейки.

НБЖ : То есть если банки не найдут эффективные механизмы для зарабатывания денег, то по итогам года они могут показать отрицательный результат?

Й. БОНГАРТЦ : Завершение года «в минусе» некоторыми банками исключать нельзя. Хотя я не думаю, что из-за этого последствия в целом для банковской системы или для отдельных банков будут очень серьезными.

Сейчас спрос на кредитование растет. На рынке существует много фирм, которые хотят получить кредит, но не могут. Прежде всего это представители малого и среднего бизнеса, компании третьего эшелона. Использовать этот «ресурс» банкам пока мешают высокие риски, о которых я уже говорил.

НБЖ : Вы отмечаете рост конкуренции на банковском рынке?

Й. БОНГАРТЦ : Конкуренция увеличивается, но клиенты по-прежнему предпочитают не предпринимать рисковых действий и выбирают надежность. Те клиенты, которые пришли к нам в острую фазу кризиса, и сейчас остаются с нами. Правда, если раньше средства у них были размещены в двух-трех крупных банках, то сегодня число партнеров увеличилось до пяти-десяти. Это нормальная ситуация.

Однако мы должны активно конкурировать с другими банками. Но конкурировать мы должны не за ликвидность (как я уже говорил, у нас сверхликвидность, и она нам невыгодна), а за обслуживание клиентов.

НБЖ : Некоторые компании досрочно пытаются выплатить дорогие кредиты, полученные в кризис. Не усугубляет ли это явление ситуацию дефицита качественных заемщиков?

Й. БОНГАРТЦ : Действительно, такая тенденция наблюдается как на внутреннем, так и на международном рынках. Однако заемщик не всегда может (или не всегда это ему выгодно) досрочно погасить дорогой заем, так как кредиторы в большинстве случаев предусматривали в договоре такую возможность и выставляли достаточно жесткие условия. Поэтому переговоры ведутся, но массового характера данное явление пока не получило.

НБЖ : Каковы ваши прогнозы на 2010 год? Каких вы ждете финансовых результатов по его итогам?

Й. БОНГАРТЦ : Если говорить о результатах первых месяцев, то из-за стабилизации ситуации на рынке начали заключаться крупные сделки, которых в прошлом году практически не было. Второе положительное для банка явление - расширение нашей доли на рынке коммерческих банковских услуг. Я ожидаю, что в этом году комиссионные доходы банка вырастут.

Кроме того, операции на глобальных валютных рынках, инструменты по хеджированию рисков, структурные решения, которые мы предлагаем нашим клиентам, также приносят хорошую прибыль. Замечу, что когда на рынке растет неуверенность, наша доходность в этом секторе растет, потому что клиенты хотят застраховаться от колебаний процентных ставок, валютных рисков.

Какой результат к концу года принесет эффект процентных ставок, пока рано говорить. Многое зависит от того, как будет развиваться ситуация во второй половине года. Однако уже в первом полугодии наша маржа по сравнению с докризисной сократилась практически в два раза.

Если в 2010 году доходность и будет меньше, чем в 2009-м, то эта разница будет совсем незначительной. При этом стоит отметить, что 2009 год был для нас достаточно результативным.

В апреле и мае этого года Банк России продавал ОФЗ на биржевом рынке, пытаясь забрать лишнюю ликвидность. Участники рынка недовольны непрозрачностью действий ЦБ. Зачем регулятор продает ОФЗ?

Фото: Екатерина Кузьмина / РБК

Что сделал ЦБ?

В апреле и мае этого года Банк России начал продавать облигации федерального займа (ОФЗ) из собственного портфеля на биржевом рынке, сообщила пресс-служба ЦБ. Через эти операции регулятор забрал у банков свободные деньги. ЦБ не сообщил объем проданных облигаций, а о самом факте рассказал лишь постфактум. Это вызвало недовольство участников рынка. В частности, экономист Credit Suisse Алексей Погорелов сказал Bloomberg, что расценивает действия регулятора как негативный фактор, который не позволяет верно оценивать стоимость бумаг. По его словам, основная проблема — непрозрачность операции.

По оценке аналитика ING Дмитрия Полевого, регулятор мог реализовать бумаги на сумму 50-100 млрд руб. Всего у Банка России было госбумаг на 207 млрд руб. на начало года, сообщил в среду, 11 мая, заместитель министра финансов Максим Орешкин. Он также добавил, что операция была согласована с Минфином и уже практически завершена: большую часть из запланированного уже продали.

Продажа ОФЗ в таких объемах — это сравнительно новый для ЦБ инструмент, который он использует для регулирования ликвидности банковского сектора в дополнение к основным операциям денежно-кредитной политики. «До кризиса 2014 года регулятор продавал ОФЗ, но это были незначительные объемы; последний раз — в 2011 году ЦБ продал госбумаг на сумму около 10 млрд руб.», — говорит главный экономист по России и СНГ «Ренессанс Капитала» Олег Кузьмин.

Почему Банк России забирает «лишние деньги»?

Продажа ОФЗ должна помочь Банку России забрать скопившиеся у банков «лишние рубли». Из-за избытка ликвидности на рынке происходит падение ставок, а это ставит компании, которые пытаются привлечь финансирование, в трудное положение: банки предпочитают держать деньги на депозитах в ЦБ, где ставка выше, а не покупать облигации компаний. Уже сейчас ставка заимствований для компаний первого эшелона опустилась ниже депозитной ставки ЦБ, как показало недавнее размещение облигаций «МегаФона». В такой ситуации в теории скопившиеся у банков деньги не перетекают в реальную экономику и не работают на ее рост. В России пока такого нет, инвесторы скупают любые корпоративные выпуски по любым ставкам. Тем не менее, по данным ЦБ, за январь—март 2016 года совокупный объем кредитов в экономике сократился на 2,4%.

В условиях стагнации экономики низкие ставки ведут к раскручиванию инфляции, чего и опасается Банк России, цель которого — снизить инфляцию с текущих 7,3 до 4%. Для этого регулятор держит ключевую ставку на уровне 11%. «При профиците ликвидности ставки на рынке снижаются ниже ключевой, а значит, вне зависимости от желания ЦБ денежно-кредитная политика начинает смягчаться, что может стать угрозой для цели по инфляции», — говорил в апреле глава департамента исследований и прогнозирования ЦБ Александр Морозов (цитата по «РИА Новости»).

«Кроме того, есть риск, что «лишние деньги» пойдут на валютный рынок, а это может привести к новому витку волатильности рубля и, как следствие, к росту инфляции», — говорит главный экономист ФГ «БКС» Владимир Тихомиров. ЦБ, по его словам, пытается этого не допустить, чтобы не пришлось снова помогать банкам. «В 2014 году, когда курс рубля резко снизился, у банков было много обязательств в валюте. Они оказались в сложной ситуации, и регулятору пришлось их спасать через механизм валютного РЕПО», — напоминает экономист.

Откуда у банков появились «лишние рубли»?

Аналитики напрямую связывают рост рублевой ликвидности в банковском секторе с дефицитом федерального бюджета, который Минфин финансирует из Резервного фонда. «В 2015-2016 годах Федеральное казначейство и субъекты РФ стали гораздо активнее размещать средства на депозиты, что является одним из источников притока ликвидности в начале календарного года», — говорится в материалах, подготовленных ассоциацией региональных банков «Россия». В частности, уменьшение остатков средств на счетах расширенного правительства в ЦБ добавило в 2015 году банковскому сектору ликвидности в объеме почти 3,1 трлн руб., еще около триллиона банковский сектор получил за счет валютных интервенций ЦБ и сокращения наличных денег в обращении.

«Эта денежная масса идет в банковский сектор», — поясняет Денис Порывай из Райффайзенбанка. Но в прошлом году эти деньги не привели к появлению профицита ликвидности, потому что банки использовали их на погашение долгов перед ЦБ, говорит аналитик.

В апреле Минфин впервые с начала года использовал 390 млрд руб. из Резервного фонда для финансирования бюджетного дефицита. Расходование Резервного фонда является своего рода «бесплатной эмиссией», причем не зависящей от текущего уровня процентных ставок — в отличие от выпуска внутреннего долга, отмечает аналитик АКРА Дмитрий Куликов.

Что такое структурный профицит ликвидности?

Структурный профицит ликвидности означает, что денег у банков становится настолько много, что они уже не заинтересованы в привлечении средств ЦБ, а напротив, сами выступают его кредиторами, размещая излишнюю ликвидность на депозитах и корсчетах. Обратная ситуация — структурный дефицит ликвидности банковского сектора, при котором банки испытывают потребность в получении рефинансирования у регулятора. В последнем случае ЦБ может выступать донором для банковской системы, предоставляя ресурсы, в частности, для кредитования экономики или, напротив, снижая объемы рефинансирования, чтобы, например, ограничить приток рублей на валютный рынок. По данным ассоциации «Россия», в 2015 году регулятор сократил объем ликвидности, которую он предоставляет банкам, на 3,6 трлн руб.

Опасность структурного профицита в том, что ЦБ отчасти теряет контроль над процессом управления ликвидностью, поскольку не может воздействовать на банковский сектор с помощью процентной ставки. «Уже есть крупные банки, которые практически не зависят от ресурсов ЦБ и предоставляют длинные кредитные ресурсы по ставке даже ниже депозитной ставки ЦБ», — говорит Денис Порывай. Фактически это означает, что регулятор теряет контроль над денежно-кредитной политикой и инициатива переходит на сторону банков.

Когда рынок достигнет структурного профицита?

При дальнейшем росте уровня рублевой ликвидности может сложиться ситуация, когда банки начнут размещать на корсчетах и депозитах ЦБ средств больше, чем привлекают у регулятора по операциям РЕПО и по кредитам под залог нерыночных активов. Фактически это уже произошло. По словам аналитика ФК «Уралсиб» Ирины Лебедевой, в начале года объем структурного дефицита банковской системы составлял около 2 трлн руб. В апреле—мае были дни, когда объем привлеченных банками средств в ЦБ был ниже, чем объем размещенных ими денег.

Госзаимствования в цифрах

1 трлн руб. составит объем заимствований Минфина в 2016 году

300 млрд руб. составит чистое размещение гособлигаций с учетом погашения старых выпусков ОФЗ

1,73 трлн руб. банки держали в ЦБ на 12 мая 2016 года, в том числе 318,9 млрд на депозитах

С 3,76 трлн до 946,6 млрд руб. снизился объем задолженности банковского сектора перед ЦБ с начала года

5 трлн руб. составляет суммарный объем рынка ОФЗ

207 млрд руб. составлял объем гособлигаций, находящихся в портфеле Банка России, на начало 2016 года

2,89 трлн руб. находилось в Резервном фонде 1 мая 2016 года. В апреле текущего года Минфин израсходовал из Резервного фонда на финансирование дефицита федерального бюджета 390 млрд руб.

30 августа в ходе недельного депозитного аукциона ЦБ банки разместили 220,8 млрд руб. избыточной ликвидности под 10,41% годовых при установленном лимите 280 млрд руб. В аукционе приняли участие 76 кредитных организаций из 35 регионов страны. Предыдущий аукцион состоялся 9 августа. В его рамках ЦБ привлек у банков 100 млрд руб. Средневзвешенная ставка по привлечению составила 10,22%. В аукционе участвовало 62 банка, а предложения с их стороны превысили лимит ЦБ (100 млрд руб.) почти в два раза, составив 187 млрд руб.

Необходимость проведения депозитных аукционов, согласно пресс-релизу Банка России, обусловлена притоком ликвидности в банковский сектор по бюджетному каналу и потребностью поддержать краткосрочные ставки денежного рынка вблизи ключевой ставки Банка России.

ЦБ в течение года ожидает перехода от дефицита ликвидности банковской системы к ее устойчивому профициту. По оценкам ЦБ, структурный профицит ликвидности в банковском секторе РФ может наступить уже в ноябре — декабре 2016 года, а объем профицита, по предварительным оценкам, на конец года может составить около 1 трлн руб. Таким образом, этот триллион не пойдет в экономику, а будет тем или иным способом абсорбирован Банком России.

Регулятор в качестве основной причины, приводящей к возникновению профицита ликвидности, называет использование Минфином средств Резервного фонда для финансирования дефицита федерального бюджета.

В текущем году, по оценке Минфина, ожидается дефицит федерального бюджета в размере более 3% ВВП, а Резервный фонд, средства которого используются на покрытие дефицита, может быть исчерпан к концу этого года (на 1 августа в нем находилось 2,56 трлн руб., или $38,18 млрд).

Однако очевидно, что при адекватной денежно-кредитной и регуляторной политике профицит ликвидности возникать не должен — «лишние» деньги трансформируются в кредиты населению и бизнесу. И в данном случае проблема в том, что банковская система перестала удовлетворять потребностям экономики.

В частности, основные причины профицита ликвидности заключаются в следующем. Во-первых, это чрезмерно высокий уровень реальных процентных ставок в экономике вследствие завышенности ключевой ставки Банка России (сейчас она составляет 10,5%). С учетом прогноза Банка России по инфляции (менее 5% в июле 2017 года), реальная процентная ставка, закладываемая только в ключевую ставку Банка России, составляет порядка 6-7% (по кредитам для бизнеса — еще выше), что является крайне высоким уровнем по любым критериям как для России, так и для других стран. Выставляя такой уровень реальной процентной ставки, Банк России делает крайне невыгодным привлечение кредитов для заемщиков.

Во-вторых, ставки по кредитам не соответствуют показателям рентабельности во многих отраслях экономики, особенно в обрабатывающей промышленности. В частности, в целом по экономике уровень рентабельности проданных товаров, работ, услуг по итогам 2015 года составил 9,3%, в производстве машин и оборудования — 8,2%, строительстве — 5,4%. Для сравнения, средневзвешенный уровень процентных ставок по кредитам нефинансовым организациям на срок свыше одного года составляет порядка 14% годовых.

В-третьих, ЦБ проводит постоянное ужесточение банковского регулирования, в том числе переход к стандартам «Базель III». Это приводит к повышению требований банков к обеспечению кредитов со стороны заемщиков. Вместе с тем в условиях кризиса размер и качество обеспечения объективно снижаются.

Таким образом, профицит ликвидности формируется в условиях крайне низкой доступности кредитных ресурсов для бизнеса. В текущих условиях (отягощенных еще и падением внутреннего спроса, в том числе по тем же причинам) бизнес предпочитает отказываться от реализации инвестиционных проектов, а экономика теряет потенциальные драйверы роста.

В результате складывается ситуация, когда именно бизнес становится нетто-кредитором банковской системы, а не наоборот. Так, во втором квартале 2016 года наблюдалась ситуация, когда рост объема депозитов юридических лиц в банках происходил на фоне значительного сокращения их задолженности перед банками. Депозиты выросли за квартал на 84 млрд руб., а объем задолженности снизился на 1149 млрд руб., то есть чистая задолженность нефинансовых организаций перед банками сократилась более чем на 1,2 трлн руб. Соответственно, профицит ликвидности так и формируется — за счет вывода средств из бизнеса в банковскую систему. А размещение этих средств в ЦБ завершит процесс их изъятия из оборота.

Но восстановление экономики требует поиска новых драйверов роста с опорой на внутренние источники.

При этом требуется преодоление таких структурных ограничений, как высокая степень износа основных фондов, низкий коэффициент их обновления, дефицит инфраструктуры. Однако проведение модернизации требует расширения инвестиций, которое возможно только при наличии доступных кредитных ресурсов.

Жесткая денежно-кредитная и регуляторная политика ЦБ ведет к обратному эффекту. Достижение низкой инфляции ничего не даст, если ответом на любые инфляционные риски будет «удушение» инвестиционной активности. Провал в инвестициях будет лишь обеспечивать рост разрыва в уровне производительности труда и конкурентоспособности продукции с ведущими странами.

Соответственно, ожидание профицита ликвидности должно заставлять ЦБ не внедрять инструменты по ее абсорбированию, а, наоборот, использовать все имеющиеся средства для того, чтобы устойчивого профицита ликвидности не допускать. Ключевая ставка должна быть существенно снижена — до уровня, соответствующего потребностям экономики и обеспечивающего реализацию инвестиционных проектов и развитие производств.

Банк России чрезмерно сфокусирован на достижении им самим же поставленной цели по инфляции и готов приносить в жертву другие показатели развития экономики. Так, в пресс-релизах Банка России часто используются формулировки о том, что замедлению роста потребительских цен будут способствовать слабый спрос, в том числе под влиянием «умеренно жесткой денежно-кредитной политики».

Более того, в мае 2016 года в одном из материалов Банка России четко заявляется: «Для достижения заявленной Банком России цели по инфляции необходимо замедление темпов роста широкого круга внутриэкономических показателей». Таким образом, фактически Банк России не только признает свою роль в сокращении российской экономики, но и показывает свою заинтересованность в низких показателях развития.

По итогам июльского заседания совета директоров, на котором принято решение оставить ключевую ставку на уровне 10,5% годовых, ЦБ заявил, что «реальные процентные ставки в экономике (с учетом инфляционных ожиданий) останутся на уровне, который обеспечит спрос на кредит, не приводящий к повышению инфляционного давления, а также сохранит стимулы к сбережениям».

Иными словами, ставки останутся высокими, чтобы не «разгонять» потребительское кредитование и кредитование реального сектора. Сейчас кредит промышленное предприятие может взять под 10-15%, процент по потребкредитам составляет 16-33% годовых, тогда как текущая инфляция 7,2%, ожидаемая инфляция на конец года — 5-6%.

Ранее в одном из материалов ЦБ было прямо заявлено: «Для достижения заявленной Банком России цели по инфляции необходимо замедление темпов роста широкого круга внутриэкономических показателей».

В последнем отчете ЦБ «Финансовое обозрение: условия проведения денежно-кредитной политики» говорится, что регулятор ждет перехода банковской системы к «структурному профициту ликвидности» в начале 2017 года из-за финансирования дефицита бюджета за счет средств Резервного фонда. Поэтому пресс-релиз ЦБ был озаглавлен весьма красноречиво: «Ожидаемый переход к структурному профициту ликвидности не будет способствовать смягчению денежно-кредитных условий».

Как уже подчеркивалось, ЦБ сознательно не собирается предпринимать какие-либо шаги по стимулированию кредитования. Напротив, образующуюся ликвидность он абсорбирует с помощью разных инструментов — продажи банкам гособлигаций, размещения «лишних» средств у себя на депозитах и пр.

Не планирует Банк России развивать и специальные механизмы рефинансирования банков, кредитующих инвестпроекты. В качестве аргумента регулятор ссылается на то, что текущие лимиты по специализированным инструментам рефинансирования не выбраны. Но это неудивительно, учитывая уровень процентной ставки по данным инструментам.

Ставка с конца 2014 года остается неизменной и, несмотря на происходящие в экономике процессы, зафиксирована на уровне 9% годовых. Вместе с тем привлечение финансовых ресурсов для реализации инвестиционных проектов на срок до трех лет при ожидаемой инфляции через год в 4-5% делает эти инструменты непривлекательными. Предприниматели предпочтут взять инвестиционную паузу (которая уже затянулась), ожидая, когда процентные ставки начнут соответствовать макроэкономической ситуации.

В противоположность инструментам Банка России, программы финансовой поддержки правительства, предполагающие более низкую стоимость финансовых ресурсов, не имеют проблем с заявками. Например, Фонд развития промышленности, программы которого предусматривают предоставление займов по ставке 5% годовых, в 2015 году получил 1282 заявки на предоставление финансирования на общую сумму 449 млрд руб.

Из них были одобрены 74 проекта с общей суммой заемных средств 24,6 млрд руб. По данным фонда, общий бюджет данных проектов (с учетом ранее вложенных средств и иных источников финансирования) составляет более 90 млрд руб. Аналогичная ситуация со значительным числом заявок на получение финансовой и гарантийной поддержки наблюдается и в рамках других институтов и программ развития федерального и регионального уровня.

Высокая востребованность программ институтов развития обуславливает необходимость их докапитализации за счет бюджета. Так, на 2016 год запланировано увеличение капитала Фонда развития промышленности в объеме 20 млрд руб.

Вообще политика Банка России во многом торпедирует усилия по выходу из рецессии, которые предпринимает правительство России. В частности, принят антикризисный план действий. Он предусматривает расширение деятельности институтов развития (Фонда развития промышленности, Росэксимбанка, Российского экспортного центра, Корпорации МСП и др.), оказывающих финансовую и иную поддержку перспективным проектам с экспортным потенциалом, инновационной составляющей, потенциалом создания высокопроизводительных рабочих мест.

Наряду с этим планом предусмотрена реализация ряда «отраслевых» программ, направленных на смягчение последствий масштабного падения внутреннего спроса и дефицита доступных заемных средств. В числе этих программ — программа поддержки автомобильной промышленности, сельхозмашиностроения, легкой промышленности, программа поддержки ипотечного кредитования.

Кроме того, власти субсидируют затраты на уплату процентов по кредитам в рамках госпрограмм поддержки важнейших отраслей экономики (программа поддержки сельского хозяйства, программа развития автомобилестроения, программа «Жилище» и т.д.). В 2016 году за счет средств федерального бюджета запланировано предоставление около 95 млрд руб. субсидий на компенсацию части затрат на уплату процентов по кредитам.

На отдельных рынках государственные программы субсидирования кредитования вносят решающий вклад в поддержку спроса. В прошлом году на долю кредитов с господдержкой пришлось около трети объема выданных ипотечных кредитов, на которые было приобретено более 10 млн кв. м жилья.

По оценкам участников рынка, в 2016 году значительная часть покупок жилой недвижимости (50-80% по разным проектам) на первичном рынке также осуществляется в рамках данной программы. На рынке автокредитования в 2015 году доля кредитов в рамках программы господдержки составляла около 35%.

Но надо признать, что возможности бюджетной поддержки промышленности весьма ограничены.

Власти вынуждены отказываться от индексации на уровень инфляции пенсий, зарплат бюджетникам и соцвыплат, что крайне негативно влияет на доходы населения и потребительский спрос.

Например, второй индексации пенсий в этом году не будет, вместо нее в начале следующего года всем пенсионерам выплатят единовременно по 5 тыс. руб.

Многочисленные эксперты (Столыпинский клуб, Институт народнохозяйственного прогнозирования РАН, Финансовый университет при правительстве и пр.) полагают, что в условиях рецессии и бюджетных ограничений Банк России должен смягчить свою денежно-кредитную политику, а также разработать и предложить экономике (прежде всего реальному сектору) специализированные механизмы финансирования инвестиционного процесса.

Между тем ЦБ занимает непримиримую позицию, практически в каждом своем официальном сообщении де-факто подчеркивая, что он готов пожертвовать экономическим ростом ради снижения инфляции к концу 2017 года до 4%.

Ближайшее заседание совета директоров ЦБ по ключевой ставке и денежно-кредитной политике состоится 16 сентября. Вероятнее всего, регулятор сохранит ставку на прежнем уровне или символически снизит ее (до 10%). При этом все прочие параметры политики ЦБ останутся без изменения, прогнозируют аналитики. Тем самым переход к началу активной фазы восстановления экономики России будет вновь отложен на неопределенный срок.

В период острой фазы кризиса многие участники рынка доверили свои средства в управление иностранным банкам. О том, каким образом финансово-кредитной организации удалось справиться с резким притоком ликвидности, а также о том, как изменилась «корзина» доходов в посткризисный период, рассказал председатель правления Дойче Банка Йорг Бонгартц.

Некоторые участники рынка отмечают, что сегодня существует проблема избыточной ликвидности. Согласны ли вы с этим мнением?

Банки постепенно вернули ЦБ более дорогие источники ликвидности и заменили их более дешевыми. Например, ритейловые банки за счет привлечения средств населения смогли за короткий промежуток времени существенно нарастить свои активы. И на данный момент мы считаем, что примерно 25% активов в банковском секторе являются ликвидными. Это очень высокий коэффициент: до кризиса - 15%. Однако это объясняется несколькими причинами. Во-первых, российские банки исторически держат больше ликвидности, чем их иностранные «коллеги». Это связано с тем, что в России так и не удалось решить проблему отсутствия «длинных» ресурсов, кредитные организации не могут договориться с вкладчиками о размещении средств на долгосрочный период. В условиях высокой волатильности банки вынуждены страховаться и держать на своих счетах больше ликвидности.

Во-вторых, кредитование восстанавливается очень медленно из-за существования высоких рыночных рисков в стране и мире. Сегодня банки предпочитают работать с узким кругом качественных заемщиков. А заемщики, в свою очередь, как юридические, так и физические лица, стараются «жить» по средствам и сокращают размеры заимствований. Эти два фактора сдерживают рост кредитного портфеля.

Однако, как показывает статистика, основные экономические показатели улучшаются и ситуация стабилизируется. Официальные цифры подтверждают и наши клиенты, которые отмечают рост активности инвесторов на российском рынке. Изменение «настроений» сказывается и на деятельности нашего банка: объемы и количество расчетных операций, «домашних» и международных, увеличиваются.

Нельзя забывать о том, что в период кризиса компании и сами накопили достаточно много ликвидности благодаря тому, что уменьшили свою активность, сократили производство и расходы и отложили инвестиционные программы. В результате компании нефтегазового сектора, например, сформировали большую «подушку» финансовой безопасности и сейчас не нуждаются в заемных средствах.

- Существует ли у вас в банке избыточная ликвидность?

В четвертом квартале 2008 года очень много клиентов, старых и новых, принесли к нам в банк свою ликвидность. Это было экстремальное время, и коммерческие организации искали инструменты для сохранения своих средств, пытались создать себе «подушку» безопасности на тот случай, если финансовые рынки закроются.

Мы не ограничивали приток средств, расценивая сложившуюся ситуацию как шанс для расширения своей доли на рынке. При этом мы осознавали, что подобная политика может впоследствии нам дорого стоить, потому что мало принять средства - необходимо их еще и адекватно разместить. Сейчас мы понимаем, что приняли правильное решение.

Основной приток ликвидности у нас произошел за счет банков-партнеров, которые размещали у нас свои средства. Стоит отметить, что на тот момент мы могли им предложить минимальную маржу, стремящуюся к нулю. Однако даже на таких условиях они готовы были размещать у нас средства, потому что с рынка поступало много отрицательных новостей даже от крупнейших мировых банков. И наш банк многие рассматривали как «тихую гавань».

Что касается корпоративного сектора, то ситуация развивалась практически так же: казначеи крупных промышленных корпораций, как правило, размещали свободную ликвидность у трех-четырех банков-партнеров. При этом многие предприятия были даже готовы размещать валютные депозиты без процентов.

- Опасен ли, по вашему мнению, избыток ликвидности?

Дефицит ликвидности можно исправить с помощью поступления в банковскую систему государственных ресурсов. От избыточной ликвидности избавиться гораздо сложнее.
Теоретически в случае возникновения избыточной ликвидности банки должны начать снижать процентные ставки по кредитам. Таким образом, баланс между спросом и предложением восстанавливается и объем ликвидности на рынке оптимизируется. Если проблема избыточной ликвидности растягивается на длительный промежуток времени, то это значит, что рыночные механизмы саморегулирования не срабатывают. То есть банки производят слишком много ликвидности, которую они не в состоянии адекватно размещать. Пока участникам рынка не удастся избавиться от «нервозности» и пока они не достигнут взаимопонимания, рыночные механизмы не включатся.

Отвечая на первый вопрос, скажу, что из-за существования избыточной ликвидности и снижения уровня процентных ставок доходность банковского бизнеса снижается. Как я уже говорил, избыток денежных средств приводит к снижению ставок по кредитам, соответственно, процентные доходы банков падают. Однако данная статья доходов может компенсироваться за счет роста комиссионных платежей. Например, Дойче Банк сейчас значительную часть прибыли формирует за счет увеличения количества и объема расчетных операций, расширения продуктовой линейки.

То есть если банки не найдут эффективные механизмы для зарабатывания денег, то по итогам года они могут показать отрицательный результат?

Завершение года «в минусе» некоторыми банками исключать нельзя. Хотя я не думаю, что из-за этого последствия в целом для банковской системы или для отдельных банков будут очень серьезными.

Сейчас спрос на кредитование растет. На рынке существует много фирм, которые хотят получить кредит, но не могут. Прежде всего это представители малого и среднего бизнеса, компании третьего эшелона. Использовать этот «ресурс» банкам пока мешают высокие риски, о которых я уже говорил.

- Вы отмечаете рост конкуренции на банковском рынке?

Конкуренция увеличивается, но клиенты по-прежнему предпочитают не предпринимать рисковых действий и выбирают надежность. Те клиенты, которые пришли к нам в острую фазу кризиса, и сейчас остаются с нами. Правда, если раньше средства у них были размещены в двух-трех крупных банках, то сегодня число партнеров увеличилось до пяти-десяти. Это нормальная ситуация.

Однако мы должны активно конкурировать с другими банками. Но конкурировать мы должны не за ликвидность (как я уже говорил, у нас сверхликвидность, и она нам невыгодна), а за обслуживание клиентов.

Некоторые компании досрочно пытаются выплатить дорогие кредиты, полученные в кризис. Не усугубляет ли это явление ситуацию дефицита качественных заемщиков?

Действительно, такая тенденция наблюдается как на внутреннем, так и на международном рынках. Однако заемщик не всегда может (или не всегда это ему выгодно) досрочно погасить дорогой заем, так как кредиторы в большинстве случаев предусматривали в договоре такую возможность и выставляли достаточно жесткие условия. Поэтому переговоры ведутся, но массового характера данное явление пока не получило.

- Каковы ваши прогнозы на 2010 год? Каких вы ждете финансовых результатов по его итогам?

Если говорить о результатах первых месяцев, то из-за стабилизации ситуации на рынке начали заключаться крупные сделки, которых в прошлом году практически не было. Второе положительное для банка явление - расширение нашей доли на рынке коммерческих банковских услуг. Я ожидаю, что в этом году комиссионные доходы банка вырастут.

Кроме того, операции на глобальных валютных рынках, инструменты по хеджированию рисков, структурные решения, которые мы предлагаем нашим клиентам, также приносят хорошую прибыль. Замечу, что когда на рынке растет неуверенность, наша доходность в этом секторе растет, потому что клиенты хотят застраховаться от колебаний процентных ставок, валютных рисков.

Какой результат к концу года принесет эффект процентных ставок, пока рано говорить. Многое зависит от того, как будет развиваться ситуация во второй половине года. Однако уже в первом полугодии наша маржа по сравнению с докризисной сократилась практически в два раза.
Если в 2010 году доходность и будет меньше, чем в 2009-м, то эта разница будет совсем незначительной. При этом стоит отметить, что 2009 год был для нас достаточно результативным.

Ликвидность ударила по марже. // Вероника Сошина, "Национальный Банковский Журнал", № 7 (74), июль 2010 года